— Я стараюсь быть точным. Если допускаю ошибку…

— Ты вконец ослеп! — взорвался Шеффер. — Фактически ты можешь быть прав, но при этом совершаешь неверные действия. Так ли тебе надо копаться в чужих секретах? Раскрывать их, ломая другим людям жизни? И все ради рейтинга!

— Прошу тебя…

— Имя Энтони Шеффер тебе ни о чем не говорит?

Чилтон зажмурился.

— А… — Блогер посмотрел на Шеффера глазами, полными понимания и жалости, но его это не тронуло.

Ну вот, блогер хотя бы вспомнил имя своей жертвы.

— О ком вы? — спросила Патриция. — Джим, о ком вы говорите?

— Расскажи ей, Чилтон.

Блогер тяжело вздохнул.

— Это гей, которого я раскрыл. Он покончил с собой. И он…

— Мой брат, — надломившимся голосом закончил за него Шеффер.

— Мне жаль.

— Жаль! — передразнил Чилтона Шеффер.

— Я потом извинился. Я не хотел убивать твоего брата! Пойми же! Я сам мучился…

Шеффер посмотрел на Патрицию.

— Твой муж, глас морали и справедливости Вселенной, решил, что дьякон не может быть геем.

— Не в том причина! — отрезал Чилтон. — Твой брат возглавлял большую кампанию против гей-браков. Я изобличил его лицемерие, а не сексуальную ориентацию. Твой брат поступал аморально: имел жену, детей… но в командировках снимал мужчин. Изменяя жене! Порой с троими за ночь!

Блогер словно воспрял духом, и Шефферу захотелось ударить его. Так он и поступил — вмазал Чилтону сильно и резко.

— Тони боролся с собой, хотел жить праведно. Оступился несколько раз, и ты выставил его чудовищем! Не дал шанса объясниться. Бог помогал Тони встать на путь истинный.

— Халтурил твой Бог…

Шеффер вновь ударил Чилтона.

— Джим, не перечь ему. Умоляю!

Чилтон уронил голову на грудь. Теперь в его позе читались отчаяние, сожаление и страх.

Шеффер остался доволен.

— Зачитывай обращение.

— Ладно. Сделаю все, как скажешь. Прочитаю что угодно, только… семью отпусти.

Говорит жалобно, умоляет… Ах как сладко! Будто бальзам на душу.

— Я дал слово, — искренне напомнил Шеффер, рассчитывая, что Патриция переживет мужа секунды на две. Надо быть человечным. Она ведь не захочет жить без любимого супруга. К тому же она свидетель.

Что до детей — их Шеффер не убьет. Они вернутся самое раннее через час, и он к тому времени покинет дом. Тем более Шеффер рассчитывает на понимание людей: одно дело прикончить блогера, его жену и совсем другое — их отпрысков.

Шеффер прикрепил под камерой лист бумаги с заготовленной этим утром речью. Речью трогательной и составленной таким образом, что никто и не подумает связать с преступлением Шеффера.

Прокашлявшись, блогер начал читать.

— «Я обращаюсь…» — Голос его надломился.

Замечательно! Шеффер не стал выключать камеру.

Чилтон тем временем продолжил:

— «…обращаюсь к читателям моего блога. Ко всем, кто эти годы был со мной. В мире нет ничего ценнее репутации, и я посвятил жизнь тому, что бесцельно, наугад разрушал репутации прекрасных, честных граждан».

Хорошо, хорошо поет.

— «Ничего не стоит купить дешевый компьютер, веб-сайт и программное обеспечение для блога. Пять минут — и у тебя есть место, куда можно сливать собственное мнение обо всем на свете. Место, куда могут зайти миллионы людей. Возникает пьянящее чувство власти, но эта власть незаслуженна. Она украдена.

Я часто выкладывал о людях обычные слухи, и эти лживые слухи расходились, становясь правдой. Из-за меня пошла под откос жизнь юноши по имени Тревис Бригэм. Ему больше незачем жить. Мне — тоже. Тревис искал возмездия, нападая на обидчиков и дорогих мне людей. Теперь он готовится отомстить мне. Я — единственный, кто повинен в его преступлениях».

По щекам блогера потекли слезы. О, как чудесно! Шеффер пребывал на седьмом небе от счастья.

— «Я полностью виновен в том, что репутация Тревиса Бригэма оказалась разрушена. Я ответствен за репутации многих, о ком писал в блоге. И то, что Тревис убьет меня, должно послужить остальным предупреждением: правда священна. Слухи не есть правда… Прощайте».

Глубоко вздохнув, блогер посмотрел на жену.

Довольный, Шеффер приостановил запись и проверил картинку на мониторе: в кадре только Чилтон. Жены нет. Славно, ее гибель Шеффер показывать не собирается. Он взял блогера в кадр по пояс. Сейчас выстрелит один раз — прямо в сердце. После выложит запись на нескольких сайтах социальных сетей, в блогах. Минуты две — и видео на «ю-тьюбе»; до того, как администрация запретит ролик, его просмотрят несколько миллионов человек. В дело вступят пиратские технологии: видео зальют на трекеры, и оттуда оно распространится по всему миру словно раковые клетки.

— Тебя найдут, — пробормотал Чилтон. — Полиция схватит тебя.

— Искать будут не меня. Тревиса Бригэма. И если честно, особого усердия прилагать никто не собирается. У тебя слишком много врагов, Чилтон.

Шеффер поднял револьвер.

— Нет! — отчаянно взвыла Патриция Чилтон. Шеффер с трудом подавил желание застрелить ее первой.

Продолжая целиться Чилтону в грудь, Шеффер заметил у того на лице смиренную и слегка ироничную улыбку.

Включив запись, Шеффер приготовился спустить курок… и в этот момент раздался крик:

— Ни с места!

Кричали из открытой двери в кабинет.

— Брось оружие. Быстро!

Вздрогнув, Шеффер обернулся. В дверях стоял молодой латинос: белая рубашка, рукава закатаны, в руках пистолет, на бедре — значок.

Как?! Откуда он здесь?!

Целясь блогеру в грудь, Шеффер потребовал:

— Нет, это ты брось оружие!

— Опусти револьвер, — ровным голосом ответил коп. — Последний раз предупреждаю.

Шеффер прорычал:

— Выстрелишь — и я…

Договорить он не успел. Только увидел желтую вспышку, ощутил толчок в голову — и вселенная погрузилась во тьму.

Живые мертвого везут…

Тело Грега Эштона — на самом деле Грега Шеффера — спустили с крыльца на рахитичной каталке и по газону провезли к фургону коронера. Джеймс и Патриция Чилтон медленно шли в сторону «скорой».

С ужасом все узнали о смерти Мигеля Герреры, охранявшего Чилтонов. Шеффер подъехал к его машине; помощник шерифа связался с Патрицией, и та ответила, что в доме гостя ждут. Эштон, видимо, стрелял в упор, дважды, поэтому ни хозяева, ни соседи выстрелов не услышали.