– Ничего не поделаешь, дорогая Лоттхен, спасибо за приглашение.

– Ну так спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Лоттхен!

Вдруг Лоттхен пронзительно взвизгнула, всплеснула руками, бросила фонарь и стремглав кинулась прочь от дома.

Причиной ее испуга был один из упомянутых нами незнакомцев, неосторожно высунувшийся из-за угла. Лоттхен, воображение которой было напряжено «страшным» рассказом подруги, приняла его за привидение и кинулась искать спасения в бегстве.

Этим неосторожным оказался гренадер Вестмайер, который вместе с Биндером и Ниммерфолем подслушал разговор обеих горничных.

– Итак, – сказал Ниммерфоль, – графиня верит в привидения?

– Это доказывает, что она не в ладах с собственной совестью, – отозвался Биндер.

– Однако нам более нечего колебаться и медлить, – сказал Вестмайер. – Надо войти в дом и привести в исполнение наш план. Но впустят ли нас? Вот вопрос.

В этот момент дверь подъезда заскрипела, оттуда вышел старый слуга и тревожно огляделся по сторонам. Он хотел узнать, чего ради глупая Лоттхен вдруг закричала, и поэтому вышел. Невдалеке на земле лежал какой-то блестящий предмет. Это был фонарь, брошенный горничной при бегстве. Слуга некоторое время колебался, отходить ли ему от дверей, но любопытство одержало верх, и в конце концов он все-таки направился к блестевшему предмету. Этим воспользовались наши друзья и, бесшумно вынырнув из-за угла, встали у самых дверей.

Слуга, подняв фонарь, задумчиво повернул обратно, но, заметив незнакомцев, остановился, словно окаменелый, и даже попятился назад.

Биндер строго окликнул его. Когда же слуга вместо того, чтобы подойти, опасливо отступил на шаг, Биндер сам пошел к нему навстречу, распахнув плащ.

Слуга увидал под плащом мундир с золотым шитьем и сверкавшие ордена. Это убедило его, что перед ним не какие-нибудь злоумышленники, и он поспешил подскочить к ночным посетителям.

У Биндера действительно был очень представительный вид. Искусный грим старил его лет на десять, а генеральский мундир придавал внушительный вид.

– Это дом графини фон Пигницер? – спросил официальным тоном Биндер.

– Точно так.

– Графиня дома?

– Дома, ваша милость.

– Одна?

– По всей вероятности, у нее в комнате находится паж.

Во время этого разговора Биндер с товарищами входил в подъезд дома. Горничной Фанни, которую до смерти перепугал крик ужаса ее подружки, нигде не было видно: она заперлась в своей каморке. Поэтому плащи у наших героев должен был принять старый слуга.

– Проведи меня к своей госпоже! – повелительным тоном сказал Биндер, раздеваясь.

Слуга хотел что-то возразить, но его взгляд с раболепной почтительностью скользнул по генеральскому мундиру дорогого зеленого сукна с темно-красными отворотами и воротником, расшитым золотом, и по орденам, украшавшим грудь, все это так подействовало на него, что он только слегка пожал плечами.

– Ну-с, пойдем, господа! – сказал Биндер, обращаясь к Вестмайеру и Ниммерфолю.

Вестмайер был одет в черный сюртук с орденом на красной ленте в петличке. Ниммерфоль был в парадном фельдфебельском мундире, под мышкой у него была связка бумаг. Все трое удивительно подходили друг к другу: всякому, кто взглянул бы на них теперь, сейчас же пришло бы в голову, что это военно-судебная комиссия, назначенная для допроса или расследования важного дела.

– Открой дверь! – повелительно кинул Биндер слуге.

– А как прикажете доложить о вас ее сиятельству?

– Обо мне нечего докладывать. Ну, живо!

Слуга бросился к дверям, почтительно распахнул их, и гренадеры прошли через маленькую, ярко освещенную приемную во внутренние апартаменты графини. Перед одной из дверей слуга остановился и тихо шепнул:

– Там ее сиятельство!

Биндер тихо отворил эту дверь, и все вошли в большую, ярко освещенную комнату. По стенам были развешены веселые пейзажи, сводчатый потолок изображал ярко-голубое небо, а подвешенный в середине матово-золотистый шар, подобный солнцу, давал мягкий, но яркий свет.

Вообще свет буквально заливал эту комнату. Канделябры, жирандоли, бра – все, что можно было зажечь, освещали все уголки комнаты. Но яркий, ничем не заслоненный свет нисколько не мешал дремать на оттоманке какой-то женщине, одетой в розовый атласный капот и красные расшитые золотом туфли на босу ногу.

Эта женщина была Авророй Пигницер.

Ее паж, сидевший невдалеке в глубоком кресле, тоже дремал, закрыв лицо руками.

– Прикажете разбудить госпожу? – тихо спросил слуга незнакомца в блестящем мундире.

Тот отрицательно покачал головой: гренадер хотел сначала сориентироваться и понаблюдать за спящей.

А ее сон был далеко не из спокойных. Она дышала очень порывисто, и короткие стоны, время от времени вырывавшиеся у нее, доказывали, что ее что-то мучает во сне.

Этим что-то были укоры совести…

Да, Аврора выбрала самую веселую, самую светлую комнату в доме, окружила себя светом и яркими красками, ни одного вечера не проводила без общества, и все-таки с наступлением темноты ее начинал терзать скорбный призрак Турковского, которого не мог прогнать яркий свет ламп, бра и жирандолей.

Вдруг Ниммерфоль неосторожно кашлянул. Аврора беспокойно заворочалась и проснулась.

– Том, ты здесь? – спросила она пажа.

– Да, – не просыпаясь, ответил мальчик.

– Том, сходи на кухню и принеси мне чаю. Слышишь ты или нет? Ну скоро это будет? – нетерпеливо спросила графиня после недолгой паузы, видя, что мальчик не отзывается более на ее приказание, не будучи в состоянии побороть власть сладкого сна.

Графиня досадливо привстала с оттоманки и вдруг с криком испуга отскочила в угол комнаты: она заметила присутствие в комнате незнакомцев, и от неожиданности потеряла всякое самообладание.

– Кто вы? Что вам нужно? – робко спросила она.

– Я – главный военный прокурор, – с ледяным спокойствием ответил Биндер. – Этот господин, – он указал на Вестмайера, – мой адъюнкт, а фельдфебель из полка императрицы командирован в мое распоряжение в качестве ассистента.

– Что же вам нужно от меня, господа?

– Я явился сюда по делам службы, чтобы произвести вашему сиятельству допрос по важному делу.

– И ради этого ко мне входят без доклада и позволения в спальню, и притом чуть ли не ночью? – резко спросила Аврора, постепенно обретавшая утерянное самообладание.

– Служебная необходимость не считается с такими пустяками, графиня, тем более что я имею полномочие, – и Биндер хлопнул себя по боковому карману, словно указывая, что это полномочие хранится там. – Да, я имею полномочие арестовать вас в случае, если сочту это необходимым.