горланя хриплым голосом и подталкивая каблуками усталого коня, примчался ловчий к тому месту, где гончие «стеряли след»: он подсвистывает измученным выжлятам, кружит по месту и зорко высматривает, куда понорилась лиса, но ни тут, ни около норы не видно… Безотвязный и опытный охотник останавливает коня и, оглянув местность, спускается в ручей, мутит, буравит и пенит воду, ближе и ближе… Вот, встряхиваясь и кое-как оправляясь на пути, Патрикевна опять волочит за мокрым хвостом озлобленную стаю, а ловчий трубит позыв по «красному». Тут только началась самая кипучая и безотвязная гоньба; стая «варит», не покидая следа… лисица пошла «опушничать и вывертываться на чистоту», охотники глядят на нее стоя, словно деревянные: с этими расправа плоха! А вот один из них приглянулся Патрикевне. Он жадно смотрит на нее, бодрит коня, осаживает свору… «Этот по мне!» — думает Патрикевна и, отведя стаю далеко в другой конец острова, примчалась на опушку и бежит прямо к ногам горячего охотника… Вот он дрогнул всем телом, не выдержал, собаки рванулись, свора свистнула, и в тот же миг Патрикевна, увлекая пылких борзых, мчится назад на остров и падает под первый куст: собаки юркнули мимо, разметались, ищут, мечутся в стаю, а Патрикевна тем временем, одинокая, свободная, без препон и помехи, напрягая последние силы, катится как червонец по темному грунту чернозема. Бедный борзятник скачет за ней сломя голову, кричит, хлопает, накликает с плачем пополам пропавших собак, а смышленница летит, как пух по ветру, все дальше и дальше… Вот и борзые вынеслись из острова, за ними прорвалась и вся стая. Отчаянный охотник, проводил лису, возвращается назад и, проклиная судьбу свою, начинает сбивать гончих… К нему навстречу несется ловчий с бранью и проклятиями. «Галок тут считаете!» — кричит он еще издали, и пошли упреки и доказательства со всеми возможными прибаутками такого рода и склада, что, со стороны слушая, поневоле скажешь: мастер русский человек браниться! А Патрикевна тем временем давно уже полизывает свои уставшие лапки и, лежа на боку, думает… а что такое думает она, — уж тут присочинить трудновато!

Вот почему дорога охотнику лисица: она кипятит в нем кровь, протирает ему глаза, т. е. учит его проворству, ловкости, сметливости, тонкому соображению.

(Дриянский Е. Э. Записки мелкотравчатого. — М., 1985)

Лайки

С давних времен охота являлась основным занятием многих народов и племен, населявших бескрайние пространства северных лесов. Незаменимыми помощниками охотников были северные остроухие собаки, с которыми охотились на многие виды зверей и птиц. Этих собак сравнительно недавно стали называть лайками, так как еще во второй половине XIX века охотники центральных районов России ничего не знали о породах лаек, выведенных народами Севера. Об этих собаках нет упоминания даже в «Словаре ружейной охоты» С. И. Романова, изданном в 1877 году, хотя о сеттерах и других зарубежных породах написано подробно. Очевидно, «интеллигентных охотников» России не интересовали «мужицкие» собаки. Да и сельские охотники таежных районов, по-видимому, не называли своих промысловых собак лайками. Для них это были просто собаки для охоты на белку, на птицу или на крупного зверя.

Видимо, по этой причине замечательный охотник-натуралист А. А. Черкасов, хорошо знавший охоту в Восточной Сибири, не называл лайками сибирских охотничьих собак и не относил их к какой-нибудь породе. В своей прекрасной книге «Записки охотника Восточной Сибири» он писал, что охотничьи сибирские собаки не составляют отдельной породы среди обыкновенных дворовых собак: по виду и происхождению они совершенно одинаковы.

Лишь с конца прошлого столетия лайками, которых тогда еще нередко называли северными собаками, стали интересоваться отдельные охотники и любители. С этого же времени началось их изучение в нашей стране. Немало в этом направлении сделали известные кинологи того времени А. Ширинский-Шихматов и М. Дмитриева-Сулима. Во многом благодаря их трудам за остроухими собаками Севера утвердилось название лайки. Кинологи показали, что лайки — широко распространенная и многочисленная группа охотничьих собак, выведенных народами Севера и Сибири.

(Войлочников А. Т., Войлочникова С. Д. Охотничьи лайки. — М., 1982)

Часть IV

На страже

Служебное собаководство

Первым, кто в конце прошлого века указал на возможность использования собак для розыскных целей, был Ганс Гросс. В своем капитальном руководстве для следователей он отмечал, что с помощью собаки можно быстрее напасть на след преступника. С конца XIX века и ведет свою историю служебное собаководство.

Впервые питомники полицейских собак возникли в Германии.

В 1906 году собаки появились на полицейской службе и в России. Начало этому было положено в прибалтийских губерниях, а в 1907 году питомник полицейских собак был создан в Петербурге.

Осенью 1908 года в столице возникло Российское общество для поощрения применения собак в полицейской и сторожевой службе, которое с 1909 года начало издавать собственный журнал, посвященный собаководству. В том же году обществом был открыт образцовый питомник собак и школа дрессировщиков. Собаки для питомника были приобретены в Германии.

Опыты применения собак в розыскных целях оказались весьма успешными. В прибалтийских губерниях в 1908 году прославилась собака Цили, а в 1909 году в Москве широкую известность получила собака Треф. Ее подвиги в розыскных делах для тех лет были почти легендарными. Особенно впечатляющим было преследование Трефом трех преступников, совершивших в деревне Кузнецово Бронницкого уезда убийство 60-летнего крестьянина Гришакова. Треф шел по следам преступников 115 километров и, в конце концов, настиг их. Преступники были арестованы.

В молодой Советской республике в конце 1921 года Отделом уголовного розыска Управления милиции был организован Центральный питомник служебных и розыскных собак. Аналогичные питомники стали создаваться и на местах. Управление уголовного розыска республики приказом от 12 августа 1922 года расширило функции Центрального всероссийского питомника. На него было возложена работа по организации, руководству, наблюдению и контролю местных питомников служебных и розыскных собак на территории РСФСР. Эта мера оказалась действенной. Служебное собаководство укрепилось не только в центре, но и на периферии.

Работа служебно-розыскных собак в органах милиции имеет большую и интересную историю, из которой приводятся лишь отдельные факты.

В 1920 и 1921 годах в Петрограде действовала бандитская шайка, в которую входил налетчик и убийца Белов по кличке «Белка». Когда в декабре 1920 года Белова попытались задержать, он убил милиционера. Но в марте 1921 года и для него пришел день расплаты. Работники уголовного розыска установили квартиру Белова, помещавшуюся в Лигове, в которой он находился вместе со своей сожительницей Степановой. Но захватить Белова и Степанову удалось лишь в смертельной борьбе, при которой они оба была ранены. Первым в квартиру ворвался замечательный питомец угрозыска — собака-ищейка Завет. Стрелой он