– Скажи… – едва слышно бормочет она. Медленно закрывает глаза, затем открывает, пытаясь сфокусировать взгляд на Этторе. – Скажи, что ты от меня без ума, – шепчет она.

У Этторе перехватывает дыхание. Он отшатывается, теряет равновесие и бухается на пол.

– Этторе, я видел его. Это был Федерико Мандзо. Наверное, он шел за ней сюда, – говорит Пино.

– Это его слова. Он все время повторял их. – Голос Кьяры звучит глухо и сипло. – Он твердил и твердил: «Скажи, что ты без ума от меня».

Пино и Этторе начинают вытирать ей лицо и как могут приводят в порядок ее одежду, но скоро им становится ясно, что это бессмысленно. Они перекидываются несколькими словами на местном наречии и затем провожают Кьяру на Виа Гарибальди; она идет нетвердой походкой в каком-то оцепенении и внезапно сознает, что рука, поддерживающая ее под локоть, – это рука Пино. Этторе ушел. Без всякой надежды она оборачивается, чтобы посмотреть через плечо. Когда они подходят к дому Леандро, она пятится назад. «Если ты заикнешься им об этом, – говорил Федерико, – я расскажу им, где ты была. Где ты была много раз. Тебе же нравятся апулийские мужчины, так ведь?» Все это говорилось с торжеством в голосе, пока одна грязная рука закрывала ей рот и нос, так что она с трудом могла дышать; в другой руке он сжимал нож, острие которого было приставлено к впадинке над ключицей. «Никаких криков, – говорил он, опуская руку к застежке штанов. – А теперь скажи, что ты без ума от меня». Затем длинный поцелуй, омерзительная симуляция нежности. «Скажи, что ты без ума от меня», – на этот раз гораздо настойчивее, поскольку она молчала. И тут каким-то чудом рядом оказался Пино, и Федерико убежал. Облегчение было таким огромным, что на какую-то секунду Клэр забыла, как стоять, как говорить, думать и двигаться.

Федерико Мандзо, ремонтирующий велосипед для Пипа. Федерико Мандзо, протягивающий ей цветы, а потом шикающий на нее, – вначале церемонное ухаживание, а потом издевки и угрозы, стоило ему убедиться, что она не Мадонна. Клэр смотрит на дверь дома Леандро. Неужели им откроет Федерико? У него было время вернуться, но Пино ударил его в живот так, что тот сбежал, согнувшись пополам, и, вероятно, не станет торопиться с возвращением. При мысли о встрече с ним лицом к лицу на Клэр накатывают волны липкого страха. «Если ты заикнешься им об этом, я расскажу им, где ты была». На секунду она обхватывает рукой Пино за талию, прижимается щекой к его рубашке. Она ощущает запах пота и труда, земли и соломы.

– Grazie[18], Пино, – говорит она. По его лицу она видит, что он польщен и сконфужен. Она верит всему, что рассказывал Этторе о добросердечии этого человека.

Пино хмурится, подыскивая на прощание слово на итальянском.

– Coraggio, – говорит он, и она кивает. – Мужайся.

Клэр ни разу не видела человека, открывшего ей дверь, это другой слуга, пожилой и сутулый. Она разжимает потные кулаки. В доме все тихо, может, там и нет никого. Легкий отзвук ее шагов разносится в тени колоннады. Она поднимается наверх, в комнату, которую занимала прежде, но ее вещей здесь, конечно, нет, так что она не может переодеться. В шкафу висит кое-какая одежда Бойда. На умывальнике лежат его бритвенные принадлежности и мыло, в кувшине осталось немного воды. Клэр берет его гребешок, чтобы поправить прическу; умывается оставшейся водой и, сняв свою порванную, окровавленную блузку, надевает одну из его чистых рубашек. Она ей длинна и висит, как бесформенный балахон, словно пародия на излюбленные туники Марчи, но зато рубашка закрывает порванную на талии юбку с грязным пятном сзади. Клэр задерживается перед зеркалом и заглядывает в свои глаза: под припухшими веками в них странная пустота, которая озадачивает ее саму. Она пытается припомнить момент, когда ушел Этторе, – в каком именно месте на пути от Сант-Андреа к Виа Гарибальди. Ей не удается вспомнить. «Я здесь», – говорил он и затем вдруг исчез. Она никогда не видела у него такого взгляда – ожесточенного и голодного. Пино так встревожился, обхаживал друга, словно тот болен или безумен. Напоенный солнечным светом час, проведенный в церкви, казалось, был в каком-то другом столетии с кем-то другим. И она совсем недавно воображала, что никогда еще не была счастливее.

Стук в дверь – и вздох вырывается из ее груди. Входит Бойд и направляется прямо к ней; рука на ее плече, удивленный, внимательный взгляд, исполненный тревоги.

– Дорогая, слуга только что пришел и сообщил, что ты здесь. Но ведь Анна приехала несколько часов назад… где ты была? С тобой все хорошо? Что случилось – твоя губа!

– Все в порядке. – Но ее голос предательски дрожит. Она не знает, как вести себя с мужем; не знает, что ей делать.

– Тебя кто-то ударил? На тебя напали? – Его голос звенит от негодования и недоверия.

Клэр качает головой:

– Я… я пошла прогуляться по городу и… упала со ступенек. Глупо вышло. Просто оступилась.

– Со ступенек? – Он хмурит брови, не вполне веря ей.

Она мысленно перебирает те места, которые видела в Джое. Город расположен на ровной местности, единственные лестницы, которые она может припомнить, – это те, что ведут в квартиры на верхних этажах. Как та, где живет Этторе.

– Да, с крыльца церкви. Ты знаешь крыльцо перед входом в Кьеза Мадре?

– Дорогая, у тебя опять закружилась голова?

Она чувствует прикосновение его ладони к своей щеке. Клэр кажется, что ее загнали в темный угол; его прикосновение невыносимо. Она качает головой:

– Да нет же. Я просто оступилась.

– Почему ты не зашла сначала сюда? Я бы с великим удовольствием прогулялся с тобой.

– Я… я думала, ты будешь занят, дорогой. Я собиралась подождать до обеда, чтобы не прерывать тебя…

– Ты не должна ходить одна. Пожалуйста, обещай мне. Ты не должна больше так поступать. Это небезопасно, особенно теперь, когда ты нездорова.

– Хорошо.

– Но, дорогая, почему ты вообще приехала в город? Почему ты здесь?

Клэр поднимает на мужа глаза. Бледное лицо, чистое, тщательно выбритое; мягкие тонкие волосы, зачесанные назад; его долговязость, худые плечи, ссутуленные, чтобы не слишком возвышаться над ней. Несколько секунд она не в силах заставить себя открыть рот, не в силах шевельнуть языком. Слишком многого она не может сказать.

– Я… хотела увидеться с тобой, – произносит она, и ее слова звучат настолько лживо, что она уверена, он должен это услышать. – Мне нужно поговорить с тобой кое о чем.

– Правда? – Теперь его глаза всматриваются в ее лицо с тревогой.

– Да, но у меня ужасно разболелась голова… – Она прикладывает руку ко лбу, скорее для того, чтобы спрятаться от его взгляда, хотя голова у нее и впрямь раскалывается от всего, что ей приходится вмещать.

– Конечно. Леандро тоже хочет тебя видеть, но сначала отдохни. Я велел им принести сюда свежей воды и чего-нибудь прохладительного для тебя.