— 20 лет все-таки долгий перерыв. Сразу адаптировался? Это то, чему тебя учили в Советском Союзе?

— И да и нет. Нынешний конфликт во многом напоминает Великую Отечественную. В том смысле, что все работает во взаимосвязи. Нет отдельно десантников, пехотинцев, летчиков. Только комплексный вариант. Четкий общевойсковой бой, беспилотники, управление, все в связке. И это тяжелее, чем все, что было раньше.

— Мне периодически пишут наши соотечественники из-за рубежа, которые вроде и хотят приехать на СВО, но не могут решиться. Что бы ты им сказал?

— Кажется, все эти слова кто-то миллион раз говорил. Но если не мы, то кто? Если не будет добровольного желания идти и защищать идеалы, на которых мы воспитаны, которые у нас в генах, ничего не изменится. Нас просто задавят… Но я очень благодарен ему за тех людей, которых я встретил. Фактически, кроме окружения, на нас вряд ли еще что-то влияет. Но оказавшись здесь, среди этих людей, и сам становишься частью чего-то большого, сам становишься немножко лучше, более мотивированным, обязанным. Сначала, наверное, и какая-то идеология присутствует. Но проходит время, и люди просто сражаются друг за друга. Совершают поступки, на которые, казалось, совершенно не были способны до этого. Ощущение друга, товарища, родного здесь очень мощное. Лучшая мотивация.

— Как отбираешь людей в свой отряд?

— Сто процентов добровольцы. И большая часть, конечно, с боевым опытом. Но все равно все переучиваются. Новая тактика, новые методики. И на каждом штурме всегда приходит что-то новое.

— Чему пришлось здесь учиться, чего раньше не знал, не умел?

— Взаимодействию с беспилотниками. Это когда противник тебя все время видит. Количество «птиц», которые летают, — рой над тобой. И это большая проблема. Передвижение очень усложнено. Все время насыпают. Минометы, гранатометы, артиллерия… Организация взаимодействия в реальном бою крайне сложная. Это часть, которую надо изучать. Снайперы — очень важны. Не представляю, как без них работали бы современные штурмовые методы. Вот у меня парень с позывным «Протект» — умница. Поле боя видит сразу в нескольких измерениях настолько точно — диву даешься, как это возможно без трехмерной компьютерной графики.

Скромный «Протект» стоит рядом. Сражается уже почти год, в армии — всю жизнь. Говорит, много чего перепробовал. И танки, и разведку — все не то. А потом в руки попала снайперская винтовка. А к ней если голову светлую приложить, цены нет.

Окопная правда

12 марта 2023. Битва за небо

Сначала в небе послышался звук работающей газонокосилки. Не успел объектив выхватить на голубом фоне силуэт крыла вражеского беспилотника, как воздух разрезал характерный свист прилета, за которым вполне ожидаемо должен был раздаться разрыв. Но взрыв не последовал. 155-миллиметровый снаряд (а это натовский калибр) мягко вошел в раскисшую почву и не сработал.

— Убирай их с поля! — командует в рацию стоящий рядом офицер, прежде чем мы укрываемся в блиндаже.

Всего десять минут назад зенитный ракетный комплекс «Тор-М1» выкатился на открытое пространство, развернул свои радары и даже успел засечь цель на удалении 7 километров, на высоте 4600 метров. Этот экипаж ЗРК работает на нетипично близком для ПВО расстоянии от позиций противника. Зато имеет возможность не только прикрывать наш передний край и артиллерию, но и работать в глубине вражеских порядков.

Только долго оставаться на одном месте нельзя. На той стороне излучение локаторов засекают сразу. И если километрах в 80 в небе дежурит самолет с противорадиолокационными ракетами (как правило, это американские AGM-88 HARM), то шансы остаться в живых резко снижаются. А в нашем случае «Тор» выехал в поле и развернул антенны в том квадрате, где над ним уже работал беспилотник противника, попавший в слепую зону радаров нашего комплекса. Казалось бы, ПВО — тыловая профессия. Но в дивизионе 3-й мотострелковой дивизии легче посчитать, сколько бойцов противовоздушной обороны не имеют боевые ранения.

— Первое ранение получил, когда был пролет авиации с пуском ракеты. Благо мы находились в укрытии по команде старшего начальника. Получил контузию, — рассказывает мне один из бойцов-пвошников. — Второй раз уже серьезнее зацепило. Отработали, сбили два ударных беспилотника. А с ними был третий, видимо, разведывательный. Обнаружил, откуда произведен пуск, мы перекатились. Но артиллерия смогла нас достать. Получил множественные осколочные ранения и вторую контузию.

— На вас охотились?

— Да, работали чисто под нас.

Может, и сейчас наш «Тор» ждали. Экипаж уже свернулся и перекатился на новую точку дежурства, а противник продолжал накидывать из 155-миллиметрового орудия в квадрат. Причем по большому разбросу было ясно, что действует с предельного расстояния. В последнее время ВСУ на Сватовском рубеже оттягивают свою артиллерию подальше в тыл. Оттуда огонь вести безопаснее, но серьезно страдает точность, даже если это западные образцы военной техники.

— Не страшно в таких условиях работать? — спрашиваю механика-водителя из мобилизованных.

— Самое страшное было — это позвонить в администрацию, спросить, есть повестка или нет? А сюда приехали — нормально, адаптировались. Стреляют громко, поначалу, конечно, пугали шумы артиллерии. Но привыкли.

Володя из Белгорода, работал в спортшколе, «косить» от службы не стал. За плечами — срочка в ракетных войсках.

— Живу в приграничном городе. Нам достается очень сильно. Надо защищать страну родную, своих близких. Как без этого?

— Как вы отличаете свои цели от вражеских, — интересуюсь у командира экипажа, пока пережидаем обстрел в блиндаже у гостеприимных мобилизованных из Татарстана.

— Мы работаем в большой системе. Если видим цель, сообщаем ее координаты. Какая дальность, азимут и высота. Далее командование сообщает управлению в центр. Там уже принимается решение, чья это цель. Если своя, запоминаем и сбрасываем. Если чужая, то принимаем решение на уничтожение.

С этим подразделением я знаком давно. Еще в Изюме завел собственную традицию — в случае застолья обязательно поднимать тост за ПВО. Как-то в один день там расчеты умудрились сбить восемь ракет «Точки-У», которые летели в нашем направлении. Когда девятая упала и разорвалась во дворе нашего расположения, уничтожив пару десятков боевых машин, ни у кого и в мыслях не было «предъявить» за это ПВО. Просто пуск был «дуплетом», и техника распознала две ракеты как одну цель.

А еще в этом соединении есть отряд, который иронично называют «свинцовые тестикулы». Это бойцы с переносными зенитно-ракетными комплексами, которые выходят на охоту за самолетами и вертушками. А металлические «причиндалы», по меткому замечанию командира, нужны для того, чтобы не дать ракетчику сбежать, когда на тебя на предельно низкой высоте несется штурмовик. Сегодня «свинцовые» выполняют