– Как только он умер. Он испустил последний вздох, а я проклял его и уехал в Лондон. Он много лет твердил мне, что знает, где вы живете, но мне об этом так и не рассказал, и я разнес город в клочки, разыскивая тебя. Но ты уже набирала силу здесь, спрятанная от всех, кто не являлся частью Гардена. И это место очень хорошо берегло вас, а я все сильнее приходил в неистовство, разыскивая тебя. И так много лет… Во мне нет ничего хорошего, – повторил он. – Когда я думал, что все это напрасно, когда думал, что ты умерла… Я тоже превращался в чудовище. Преследовал Девона, Уита, приходил сюда, хотел закопать их всех. Покарать за то, что не сберегли тебя.

От этого признания в груди у нее все сжалось.

– Я соткан из той же материи, что и мой отец.

– Нет, – сказала Грейс, резко поднимаясь. – Не говори так.

– Но это правда. Как и он, я не знал препятствий. Как и он, я был одинок. И как он, я это все заслужил.

– Нет! – выкрикнула она громко и яростно. – Ты совсем не такой, как он! Ничего общего, и мне жаль, что я когда-то так думала. Я сожалею, что считала, будто ты нас предал и нами манипулировал. Сожалею, что верила, будто ты одержим алчностью. Сожалею, что думала, будто ты вернулся ради мести, а не ради чего-то гораздо более значительного.

Она посмотрела на него, охваченная отчаянием, досадой и глубокой печалью из-за того, что почти всю жизнь верила, будто мальчик, которого она любила, стал ее врагом.

– Никаких масок, – прошептала она.

Его рука нашла ее ладонь, прижатую к его сердцу.

– Никаких масок.

– Я люблю тебя.

Сказанное повисло между ними на долгую минуту, и Эван превратился в камень. Но ее ладонь лежала на его сердце, и она ощущала, как оно заколотилось – куда сильнее, чем прежде. И быстрее.

Чувствуя, что сердце подскочило прямо к горлу, Грейс добавила:

– И когда я говорю это, то не имею в виду мальчика, каким ты когда-то был, но мужчину, каким стал.

И тогда он улыбнулся, чудесно, восхитительно, как не мог никто в мире.

Ни у кого в мире не было такой улыбки.

Он притянул ее ближе к себе.

– Повтори.

– Я люблю тебя, – прошептала она, и слова эти снова прозвучали странно и очень знакомо.

– Любишь? – прошептал он в ответ, и эта чудесная улыбка светилась теперь в его глазах, как само совершенство. А она так сильно его хотела, хотела, чтобы эта улыбка согревала и обольщала ее до конца дней. Он повторил голосом, полным удивления и смеха: – Любишь.

Грейс не сдержалась и засмеялась, внезапно ощутив себя легкой и свободной.

– Да, – согласилась она. – Да.

Он сел и начал целовать ее, а она целовала его в ответ. Он перевернул ее на спину, и она отдалась ему. Им. Новому началу. Второму шансу, без имен, титулов и тяжелой истории.

Счастью навсегда.

За дверями апартаментов послышался какой-то шум.

Эван прижимался губами к ее шее, шептал всякую ерунду, заставляя ее хихикать от удовольствия.

– Пусть уйдут.

– Это может быть важно, – шепнула она в ответ.

– Скорее всего это Девон с Уитом пришли наказать меня за то, что я захватил их сестру.

– Прошу прощения, сэр. Если уж тут кто-нибудь кого-нибудь захватил, так это я.

– В целом это правда.

С Доминиона, где празднование было в самом разгаре, послышался крик, а сразу следом – стук в дверь ее личных апартаментов. Грейс замерла и приподняла голову.

Только теперь это был не обычный стук. В дверь колошматили.

Она мгновенно выскочила из постели и стала натягивать платье.

Эван у нее за спиной надевал брюки.

– Далия! – закричала из-за двери Вероник. – Это налет!

– Там, внизу, настоящий разгром.

Вероник заговорила сразу же, едва Грейс, одетая наспех, рывком распахнула дверь, ведущую в кабинет, и направилась к своему столу. По обеим сторонам от Вероник шли две ее вооруженные охранницы, обеспечивающие безопасность членов клуба.

Грейс, проходя мимо, отдала приказ:

– Вы обе возвращайтесь вниз. Мы должны дать отпор налетчикам и вывести всех гостей. – Из-за двери доносились крики, визг и ужасный грохот. – Немедленно!

– Тебе нужна защита.

Сгребая в охапку бухгалтерские книги и ведомости, Грейс метнула в помощницу сердитый взгляд.

– Защита у нее есть, – заявил Эван от двери, удивив всех своим внезапным появлением и неприступным тоном, а затем вошел в комнату.

Грейс покачала головой.

– Тебе нельзя здесь оставаться.

– Черта с два нельзя, – мгновенно отозвался он.

– Если ты останешься, тебя узнают.

– И что?

Она посмотрела в потолок, чувствуя, как закипает раздражение.

– Ты герцог, Эван. И все они хотят только одного – обернуть твое могущество против тебя.

– Нет, – отрезал он. – Я герцог. И власть вся у меня.

Как самонадеян! Здесь, на темных улицах, расправа коротка: швырнут в реку – и ищи свищи!

И все же для нее много значила его готовность остаться здесь, с ней.

Грейс пинком откинула ковер, застилавший пол кабинета.

Эвану не потребовалось лишних слов. Он мгновенно нагнулся и начал заворачивать тяжелый ковер. Грейс отсчитала нужное число половиц, открыла люк, и стала видна потайная дверь. Если Эван и удивился, то виду не подал. Просто наклонился и отворил ее. Внутри лежали бесконечные стопки бумаг. Он попятился, уступая место Грейс. Она наклонилась и затолкала туда охапку бухгалтерских книг.

– Счета, – пояснила Грейс, хотя он и не спрашивал. – Списки членов клуба.

– Он теперь что, на нашей стороне? – осведомилась Вероник.

Грейс, не ответив на вопрос, опустила люк. Эван протянул ей руку и помог подняться.

Вероник, увидев это, вскинула брови.

– Я слышала, пару дней назад парни из Гардена чуть не забили тебя до смерти. А теперь ты надеешься, что сможешь защитить Далию?

– Верно. – Он вернул ковер на место.

Должно быть, Вероник что-то в нем разглядела, потому что отпустила сопровождавших ее охранниц.

– Ступайте. Если кого и покалечите, не страшно.

– И ничего не бойтесь, девочки, – добавила им вслед Грейс, поворачиваясь обратно к столу, вытаскивая шарф и повязывая его вокруг талии.

Вероник в это время докладывала о том, что происходит внизу:

– Мы выталкиваем всех наверх, на крышу, а Доминион – в туннели.