– А налетчики?

– Их дюжина, может, пятнадцать. Крепкие головорезы. Вооружены дубинками и выглядят, как банда, с которой лучше не связываться.

– Как они попали внутрь? – спросил Эван.

Вероник бросила на него резкий взгляд.

– Так же, как и ты, красавчик. Через парадную дверь, как будто им выписали чертово приглашение.

Грейс спросила:

– Это кто, полиция?

Вероник помотала головой.

– Ни о какой полиции не упоминают.

Но это не значит, что они не организованны. И не значит, что они не от короны. Это значит только одно – они жаждут крови, за которую не придется отвечать.

И будь она проклята, если позволит им добиться своего без боя. Грейс кивнула, направившись к двери.

– Значит, нам лучше поскорее спуститься вниз.

Вероник вытащила из кобуры пистолет и покосилась на Эвана.

– Ты уверена, что он умеет драться?

Грейс посмотрела в глаза мужчине, которого любила – одет в брюки и рубашку, сплошь мускулы и сила, ярость в глазах, и выглядит так, словно готов пройти сквозь пламя.

За нее.

– Я не знаю ему равных.

Она отворила дверь, и все трое пошли на звук возбужденных голосов.

Сбежали по центральной лестнице вниз, в овальный зал клуба, где шла ожесточенная борьба. Люди, явившиеся уничтожить номер 72 по Шелтон-стрит, сразу бросались в глаза – грязные и безжалостные. Но они не ожидали, что охрана Вероник окажется столь же отчаянной и готовой к бою.

Не ожидали они и людей Бесперчаточников. На той стороне комнаты Анника, управлявшая контрабандными операциями Девона и Уита, толкнула себе за спину леди Нору Мейдуэлл, нанесла жестокий удар противнику и сломала ему нос, если судить по отчаянному вою громилы.

– Нечего меня отталкивать! – завопила леди Нора, схватила тяжелую хрустальную вазу с оранжерейными цветами и ударила налетчика по голове так, что он рухнул на колени. Ухмыльнувшись, Нора посмотрела на свою любовницу с выражением гордости на открытом, хорошеньком личике. – А неплохо, я бы сказала.

– Неплохо, – согласилась Анника с полуулыбкой, что было высшей похвалой из уст немногословной норвежки. Затем крепко притянула к себе свою даму. – Очень хорошо.

Рядом одна из воительниц Шелтон-стрит схватила стул и опустила его на голову зверюги с дубинкой. Тот рухнул на пол, вызвав визг и вскрики у клубных дам, стайкой бегущих мимо него в задние помещения, к лестнице, что вела в подземные туннели.

– Крепкий удар для Кейт, – заметила Грейс.

– Вы их хорошо натренировали, – откликнулся Эван.

– Скажешь мне это, когда мы окажемся в безопасности.

– Кто бы это ни был, им это с рук не сойдет, – произнес Эван, окидывая взглядом толпу. – Сегодня я узнал тут не меньше дюжины самых могущественных членов палаты лордов.

– Они пришли не за мужчинами, – ответила Грейс. – Им нужны члены клуба. Каждая из этих женщин.

Они смотрели на толпу, старавшуюся не оказаться на пути головорезов, которые стремились уничтожать все, что попадалось им под руку. Грейс видела, как мерзавец с дубинкой разбил витражный фонарь, стоявший в углу овального зала, затем очень острым кинжалом рассек на куски штору.

Кто-то на другой стороне комнаты перевернул кушетку.

Они пришли уничтожить ее клуб, будь оно все проклято!

От толпы убегавших отделилась пара и направилась к ним. Нельсон с порезом на лбу, на взгляд Грейс, кровоточившим слишком сильно, заботливо обнимал вдовствующую графиню Гренвилль, державшую в руке окровавленный носовой платок. Маску она сдвинула на лоб. Нельсон поцеловал леди в висок и посмотрел в глаза Грейс:

– Мы на крышу.

– И в Мейфэр, – многозначительно добавила леди Гренвилль, взгляд которой выдавал тревогу и что-то еще.

Они уже никогда не вернутся сюда. Грейс всегда узнавала любовь, если видела ее.

Она отошла в сторону, пропуская парочку.

– Всего вам хорошего.

Влюбленные ушли. Беспорядочные крики раздавались им вслед, пока они поднимались наверх и уходили в ночь.

Грейс снова окинула взглядом хаос вокруг.

– Они пришли не напугать нас, – проговорила она. – Они хотят нас уничтожить.

– Почему? – спросил Эван.

– Потому что, – отозвалась она, не отводя взгляда от происходящего. Мимо пробежали леди Маршем и герцогиня Пембертон, обе с безумными глазами. – Им не нравится, что за нами – будущее.

Даже если сегодня они сумеют вывести всех невредимыми, этого будет недостаточно. Налетчики добьются своего – напугают членов клуба до полусмерти. И заблудшие овечки вернутся обратно, в гостиные Мейфэра и к чаепитиям на Парк-лейн. К сплетням на Бонд-стрит и прогулкам по Серпентайну. В безопасность, которой они могут наслаждаться, будучи вторым полом.

А разгромленный дом номер 72 по Шелтон-стрит станет символом мужской власти, мужского превосходства.

«Только через мой труп».

Вспыхнул гнев, в горле у Грейс пересохло, и она перехватила взгляд воздушной гимнастки, все еще находившейся высоко над толпой – та стояла на трапеции, чтобы иметь возможность лучше видеть все происходящее в доме.

Грейс кивнула ей:

– Где?

К счастью, та поняла ее правильно и показала в сторону приемной, где в начале вечера сидела Фортуна. Где они с Эваном танцевали, бездумные и свободные; воспоминание будет навсегда омрачено этим – мужланами в ее дворце, крушившими все на своем пути.

Гнев перерос в ярость.

Из приемной раздался пронзительный крик, и Грейс сорвалась с места, сдергивая шарф с талии и наматывая его концы себе на кулаки быстрыми движениями, пробиваясь сквозь толпу.

За спиной она услышала оклик Эвана, но даже не оглянулась. Это ее территория. Ее мир. Ее люди. И она будет защищать их любой ценой.

В одно мгновение она была рядом с ним, а в следующее исчезла, скрылась в толпе людей, бежавших в одном направлении. Грейс мчалась поперек потока, стремясь, как всегда, присоединиться к схватке.

Пылающие рыжие кудри – вот то единственное, что помогало ему сохранить здравый смысл и рассудок, когда он бежал за ней. Она мчалась слишком быстро, исчезла в толпе почти мгновенно. Он выкрикивал ее имя, страх и безысходность толкали его вперед, в толпу, которая, казалось, сочувствовала его отчаянию и расступалась.

– Это же Безумный Марвик! – уловил он краем уха свое прозвище из прошлого, с которым так мечтал распрощаться. И вот теперь оно вернулось, потому что Эван обезумел. Превратился в дикое животное, отчаянно пытаясь добраться до женщины, которую любил.

Эван оглянулся.