– Один департамент занимается мытьем наружных окон, а другой – внутренних.

– Так пусть они работают вместе!

Вот так должно быть в жизни. Надо перестать критиковать, осуждать, ненавидеть и завидовать, а начать поощрять и подбадривать. И оба департамента прекрасно сработаются. Такие «департаменты» есть дома, на службе, во взаимоотношениях, в партнерстве, но в первую очередь внутри нас самих. Поверьте!

Мы постоянно анализируем, судим, критикуем, порицаем поведение других людей – у нас есть определенные ожидания на их счет, которые не всегда сбываются. И тогда мы начинаем сердиться, раздражаться, злиться и обзывать.

Только любовь отдает и сопутствует без всяких ожиданий.

Известна древняя история о девушке, пришедшей к колодцу напиться. У нее с собой не было никакого сосуда для воды, вблизи колодца его тоже не нашлось. Забралась она в колодец, напилась, но не смогла вылезти. Мимо проходил парень, услышал ее голос, подошел поближе, помог ей выбраться. Они понравились друг другу! Решили пожениться. Мимо пробегал горностай. Они попросили его быть их свидетелем. Потом каждый вернулся к своим делам. Первое время оба помнили друг о друге. Она все время его ждала. А он окунулся в свои дела. Забыл. Женился на другой. Родились дети. Через какое-то время дети погибли. Но странно: один от укуса горностая, другой утонул в колодце. Жена стала расспрашивать мужа о его прежней жизни. Не давал ли он каких-нибудь обещаний кому-нибудь? Он вспомнил и рассказал. Расстались они с женой без злобы и ненависти, пожелав друг другу счастья. Пошел он искать ту девушку у колодца. А она совершенно обезумела от тоски и горя: замуж так и не вышла, неадекватно реагировала на слово «жениться», буквально бросалась на любого, кто произносил его. Но, найдя ее, он произнес «горностай и колодец», и она будто очнулась и помолодела. Они поженились и прожили долгую жизнь.

Не давайте опрометчиво никаких обещаний – прежде подумайте.

Когда вы пытаетесь кого-либо контролировать, опекать, это похоже на отсутствие доверия, неуверенность в том, что человек справится. А почему? Ведь был же день, когда и вы этого не умели. И кто-то был рядом с вами и помогал вам, тогда неумелым. Эстафету надо продолжать. И это – жизнь. В эстафетах.

Даже если уже есть все основания не доверять, попытайтесь открыть новый кредит доверия. Не превращайтесь в няньку или в надзирателя (и в том и в другом случае – хлопотно, неэффективно и на всю жизнь!). Всегда давайте шанс Еще один! Возможность и удача по-французски звучат и значат одно и то же.

Контролируя, подсматривая, подслушивая, вы уменьшаете свое пространство и пространство другого человека. Все перемешивается, искажается. Это может привести к вашей несвободе: человек привыкнет все время переспрашивать и ждать следующей подсказки. А это его (ее) жизнь – пусть сам справляется! Ошибок не миновать.

* * *

Воодушевившись новой идей, или знанием, или возможностью, или перспективой, иногда хочется поделиться сразу – с первым же знакомым, с подругой, родственниками. Но ваш полет, едва начавшись, заканчивается под критическими замечаниями «знатоков», а по сути – обывателей, которые боятся всего, любого новшества… Полет прервался. Вы начинаете кивать головой, с облегчением думая, что… ух, пронесло, а то ввязался бы неизвестно во что…

Не позволяйте сомнениям проникать в ваше подсознание! Сомнение – ржавчина. Не останавливайте своего разбега! Говорят, не сожалей о том, что сделал, сожалей о том, чего не сделал.

Если уж невтерпеж кому-нибудь рассказать, лучше заранее предупредить, чтобы не судили ни о чем преждевременно.

Китайцы рекомендуют выговариваться в бумажный мешок. Сказал все в укромном месте, закрыл мешок и хлопнул. Пусть ветер унесет, куда и к кому нужно. Скромно и результативно. А главное, ни одного свидетеля.

НЕТ НИЧЕГО НЕВОЗМОЖНОГО

7 декабря 1988 года случилось страшное землетрясение в Армении. И каждый год уже много лет, невольно прикидываю, где буду находиться в этот день. В 2007 году я оказалась в Милане. Это был особый для меня период – я занималась творчеством Леонардо да Винчи, пытаясь воссоздать для себя недостающие черты его образа и потому пользовалась любой возможностью побывать в местах, связанных с его творчеством. В Милане я остановилась в маленькой уютной гостинице недалеко от знаменитого Дуомо, откуда до памятника Леонардо – пять минут пешком. Я помнила, что рядом находится театр Ла Скала и, подойдя к нему, увидела громадную афишу, объявляющую о том, что в тот вечер должна была состояться премьера оперы «Аида» Дж. Верди в постановке Франко Дзефирелли. Билетов не было – они были раскуплены за полгода до спектакля.

Очень хотелось послушать «Аиду» в Ла Скала. Я помнила историю написания оперы: египетское правительство заказало Верди эту оперу к открытию Суэцкого канала. Это очень зрелищное действо, я неоднократно слушала «Аиду». Но Дзефирелли сумел показать не египетскую экзотику, не совершенно сумасшедшие марши и хоры; его внимание сосредоточено на любовном треугольнике, на love story: две молодые женщины любят одного и того же мужчину. Ничто не ново под луной. Всегда актуальная тема. Различные режиссерские интонации делают постановки не похожими друг на друга. Но я, увлекшись, забежала вперед.

Немного разочарованная, я зашла в кафе в галерее Витторио-Эммануэле, где уже начал собираться народ: под сводами галереи был установлен огромный экран, на котором должны были транслировать спектакль.

До начала спектакля оставалось чуть меньше часа. Я что-то заказала. За соседний столик села дама, очень эффектная, небрежноэлегантная, какими могут быть только итальянки, – возраст в этом случае не имеет значения, – но изможденная и очень бледная. Она тоже что-то заказала – как выяснилось, то же, что и я, – и одобрила мой выбор. Мы разговорились, она стала меня внимательно расспрашивать, откуда я, чем занимаюсь, как оказалась в Милане, как часто здесь бываю. Говорила она медленно и очень тихо. Рассказывая о себе, поведала, что недавно перенесла тяжелую операцию, очень ослабла. Между прочим дама сказала, что у нее есть два билета на спектакль, но ей не с кем пойти – все заняты, и она боится, что не сможет выдержать всего представления. Она с надеждой посмотрела на меня:

– Вы хотели бы пойти со мной?

– С удовольствием!

После премьеры народ столпился в галерее Витторио-Эммануэле, создав живой коридор, чтобы поглазеть на счастливцев, выходивших из театра. Это было так красиво! Люди в вечерней одежде, видные политические деятели, известные деятели искусства, все очень одухотворенные, торжественные. Ведь во всех еще звучали грандиозные марши Джузеппе Верди! Заиграла музыка. Откуда-то явились шотландцы с волынками. Толпа неторопливо прошествовала из галереи на улицу, по обеим сторонам которой горели свечи на всем пути до дворца, где должен был продолжиться вечер.

Так, наверное, чувствовала себя Золушка, неожиданно попавшая на бал. Моя новая знакомая порозовела от впечатлений. Куда девались ее усталость и тихий голос! Выяснилось, что она очень хотела бы на следующий день посетить выставку работ Бранкузи и Тамары де Лемпика, находившуюся неподалеку. Женщина не могла поверить, что может нормально передвигаться и сумеет отправиться туда самостоятельно, и предложила мне опять пойти туда вместе. При этом она все сокрушалась, что мне скоро уезжать, почему-то связав со мной неожиданное улучшение своего состояния. Ей обязательно хотелось посмотреть на скульптуру Бранкузи «Поцелуй». В моей новой знакомой была жива еще та – молодая – женщина, которая пока не встретила своего героя. И она говорила об этом с таким придыханием, с такой щемящей болью…