— Спи, давай! — прошептал Даниил, с нежностью глядя на свою подопечную. — Тоже мне, выдумщица! Быть очарованной Злотом! Бр-р-р-р!

Злот тоже в это время сражался с усталостью вторых суток и с желанием немного побыть наедине со своими мечтами. Взлетев на высокое облако, он растянулся на нем на спине и, всматриваясь в прозрачную синеву неба, пытался обдумать сегодняшнее свидание. «Я нравлюсь Катюше! Клянусь всеми оставшимися фабриками Баграса, нравлюсь ей! Я чувствовал это, когда мы целовались! Она слабела в моих объятиях, дрожала и жаждала поцелуев еще! И это было так волнующе, так ново, так восхитительно! Нет, с Катериной все совсем по-другому. Не как с теми томными красавицами, что покорялись мне после первого поцелуя, да даже не поцелуя, а лишь после первого намека, а потом — не вызывали во мне никакого интереса, и никаких чувств. Ну, разве что как бы поскорее их от себя отвадить. С Катюшей я не намерен спешить, и мне хочется сберечь в душе каждое проведенное с ней мгновение. Что же со мной происходит? Она мне нравится. Будь я проклят, если это не так! Конечно, мне влюбляться в нее нельзя. Во всяком случае, в оставшиеся дни, до заседания Совета Ардалиона. Но вот влюбить Катерину в меня и после ее поражения в пари оставить рядом — по-моему, это отличная идея. А как позеленел от зависти сегодня Мирон? Такие женщины, как Катюшка, ему и не снились. Да, Мирону только и досталось, что поедать ее глазами да страдальчески вздыхать, признавая мое превосходство. А если Катерина всегда будет рядом со мной…».

***

Пока оба спорщика пребывали в мечтательном настроении, сестре Правителя пришлось решать куда более приземленные задачи. Сначала Георгине испортил завтрак начальник городской стражи. Он пришел с докладом о том, что истинный зачинщик бунта наконец-то вычислен. Какая после этих слов может быть еда?

— И? Кто этот несчастный, кто не боится суровой расправы за свои поступки? Надеюсь, он уже в тюрьме? Кто он? — с замиранием сердца спросила Георгина.

— Мы не можем посадить виновного в тюрьму, моя госпожа. Потому что виновным является Магистр. Это Ваша соседка, Правительница белых земель госпожа Присцилла.

— Присцилла?

— Да, моя госпожа.

— Я всегда это знала! Она ненавидит меня и всячески старается подорвать мой авторитет! И у нас нет ни одного доказательства, которое я могла бы представить на суд Климентия?

— Нет, моя госпожа. Слухи, которые выявляют для нас, стражников, правду — еще не есть доказательства для Верховного Судьи. Мои источники информации — это жалкие оборванцы, коих полно и на улицах Баграса, и на территории самой Присциллы. За кусок хлеба и глоток молока они готовы поделиться тем, что видят и слышат, оставаясь на улице. Потому что улица — это их дом.

— Так. И что же конкретно говорят эти оборванцы?

— Разное, моя госпожа. По их разумению, Правительница белых земель задумала уничтожить в Баграсе три предприятия: ткацкую фабрику, мебельную фабрику, а также лавку гончаров и ремесленников. Она нашла для своей задумки вдохновителей и исполнителей. И как можете убедиться, приступила к осуществлению преступного замысла. Простолюдины, окрыленные идеей жить легче, с удовольствием приняли участие в поджогах фабрик. А вот с гончарной лавкой — сложнее. Госпожа Присцилла вряд ли планировала, что Ваш брат введет для подданных еженедельный выходной. И сейчас получается, что горожане Баграса довольны своим Правителем и не желают еще что-то разрушать или портить. Поэтому уже две недели госпожа Присцилла в жутком настроении.

— Ха! Есть отчего, надо полагать! — Георгина высокомерно поднялась из-за стола. — Указ моего брата о введении выходного дня, хоть и разозлил меня поначалу, но все же дал свои результаты. Злот — молодец. А вот Присцилла… Зная соседку достаточно долго, могу утверждать, что она ни перед чем не остановится. И наша гончарная лавка в опасности. Нужно ее охранять!

— Я уже отдал соответствующее распоряжение, моя госпожа. Мы взяли под наблюдение лавку гончаров и ремесленников, также следим за несколькими простолюдинами в Теппе и Баграсе. У нас есть определенные предположения, кто из Ваших подданных причастен к пожару на фабриках. Как только они соберутся разрушить лавку гончаров, мы сможем поймать их с поличным. Поймать и предать суду, как истинных бунтовщиков и преступников.

— Правильно! — воскликнула Георгина, соглашаясь с озвученным предложением. — Мы устроим им публичную казнь! Чтобы остальным неповадно было. И пусть мы накажем пока только прихвостней Присциллы, моей соседке очень скоро тоже не поздоровится! — сквозь зубы процедила женщина, не желая уточнять, что же именно должно произойти «очень скоро».

— Георгина, доброе утро! Ничего, что я к тебе без доклада? — в столовой показался Кириак. — Заехал на минутку проверить свою двоюродную сестру. Чудесно выглядишь. У тебя новая и какая-то необычная прическа?

— Ой, ты заметил? — Георгина расцвела в улыбке и отпустила начальника стражи. — Кириак, как я рада тебя видеть! Позавтракаешь со мной?

— С удовольствием. А что наши спорщики? Где они, кстати?

Женщина капризно надула губы.

— Екатерина еще не выходила из своей комнаты. Прислуга шепчется, что она вернулась с прогулки лишь под утро. Так что отсыпается сейчас, наверно. А Злот, я думаю, у себя в гостинице.

— Ого! Под утро? Как у них дела? Все по плану?

— По какому еще плану? — Георгина удрученно уткнулась взглядом в свою чашку. — У меня такое ощущение, что в этой сделке у каждого свой план, Кириак. Что мне еще изобрести, чтобы столкнуть их лицом к лицу? Ну, встречаются они, мило беседуют. Затем отправляются на прогулку, потом также легко расстаются до завтра. И так изо дня в день!

— И ты хочешь сказать, что наш брат равнодушен к природному обаянию этой иноземки?

— Совершенно! Все мои усилия ее принарядить и приукрасить — впустую!

— А может, там какие-нибудь женские уловки, хитрости?

— Какие уловки, Кириак? Ну, назови мне хоть одну хитрость, которую бы Злот не сумел раскусить и пресечь в самом корне? Ты ведь сам прекрасно понимаешь, наш брат не намерен легко сдаваться! Злот воспринимает Екатерину, как женщину, которую надо покорить, но не как нежное создание, которое может нравиться и самому. Он не собирается в нее влюбляться!

— Вот как? — Кириак занервничал и закусил губу. Он уже ошибся один раз, когда предполагал, что сможет рассчитывать на мудрость и правильное поведение Злота перед наблюдателями Климентия. Теперь Кириак сделал ставку на Георгину, и вновь его расчеты оказались под угрозой срыва. «Злот очень хитер. Он легко может обвести вокруг пальца и нашу доверчивую сестру, и эту иноземку Екатерину. Что же делать?». — Делать-то