— Ну… знаешь ли, ты тоже меня застал в городской библиотеке, но тебя это не смутило.

— Нет, потому что ты не доводила свою бывшую девушку до нервного срыва.

— Чего?!

— У Елисеева был роман в школе с одноклассницей. За полгода жизнерадостная девочка стала бояться собственной тени, перестала общаться со всеми друзьями, отказалась поступать в театральный, хотя с детства мечтала о сцене. Хорошая девочка, но только чувствительная, даже экзальтированная.

— А ты откуда все это знаешь?

— Мне же досье на него собрали.

Олег пожал плечами, словно говорил о чем-то обыденном. Интересно, а на меня у него тоже есть досье?

— Она могла переволноваться перед экзаменами, психануть. При чем тут Ваня?

— Ваня убедил ее, что она будет плохой актрисой, а друзья, которые утверждали обратное, мол, просто лгали и мечтали, чтобы она провалилась на экзаменах. Так сказали мне ее родители.

— Ты и с ними успел пообщаться? — не поверила я.

— У нас оказались общие знакомые. Они тоже девелоперы, у них серьезный бизнес.

— Не верю! Просто совпадение, что у нее возникли проблемы…

Олег промолчал, не стал спорить и не рассказал, чем закончилась та история. А я задумалась. Что я вообще знаю о насилии, жестоком обращении, о манипуляторах? Да все мы время от времени манипулируем друг другом, чтобы добиться желаемого. Но разве это…

— Знаешь, Ваня часто обижался на меня, до смешного доходило, — вспомнила я. — Говорил, что раз я ему не все рассказываю, то, по сути, предаю нашу дружбу.

— Чувствовала себя виноватой перед ним?

— Ага.

— Два месяца назад Изабелла отказалась лететь на день рождения девушки, единственной, с которой поддерживала хоть какие-то отношения со школы. Знаешь почему? Елисеев сказал, что если она поедет, значит, не любит его. Она не поехала. Мне тогда наврала, что разругалась с подружкой. Я правду только после похорон Кирилла узнал. И таких звоночков несколько было. Устроила истерику Ладе, когда забыла распечатать презентацию. Потому что рассеянная и теперь ее перестанут любить, а она должна быть идеальной… Да много чего было, Вась. Мелких, совершенно неприметных событий, которые капля по капле выбивают из человека веру в себя, в свои силы. И для этого совсем не обязательно быть уголовником, поджидающим жертву в темном переулке. Абьюзерами часто становятся те, кого мы любим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я промолчала, просто вспомнила слова Изабеллы, когда она звонила мне и рассказала об их ссоре. Той ссоре, которую я случайно увидела ночью на улице. Тогда Елисеев оскорбился, решил, что Павлова его проверяет, раз спросила, кто ему звонил на мобильный. Мелочь ведь, дурацкая ссора. Но я очень хорошо запомнила испуганное выражение лица Павловой, когда она умоляла Ваню сесть обратно в машину. А как она смотрела на него в Новосибирске? То страх, то обожание, то истерика, что он ей изменяет. Меня пыталась подкупить даже.

— Что ему от нее надо тогда?

— Я думаю, деньги. Он и правда собрался на ней жениться. — Олег встал из-за стола и поставил пустую тарелку в посудомойку. — Изабелла — богатая невеста, ее деньги дадут ему свободу. Это мое предположение, я точно не знаю.

— Я не понимаю, зачем надо было ее… Она и так ведь любит его!

Я не находила правильных слов, но Олег сразу меня понял.

— Возможно, это в его натуре, специалисты говорят, что абьюзеры сами подвергались насилию, они не могут строить равные отношения, им надо доминировать любой ценой. Но так глубоко я не копал, извини.

Я снова молчала, смотрела, как Олег хозяйничает на кухне, и пыталась переварить информацию.

— Кстати… — Он обернулся ко мне. — Ты уловила важный признак вот таких манипуляторов, как Ваня, — всегда врет и никогда не признается во лжи. Быстрее тебя убедит, что земля квадратная, чем сознается.

— Он сразу не признался мне, что знаком с Изой. Делал вид, что только в Новосибирске познакомился и что это была любовь с первого взгляда…

— После Новосибирска, когда она согласилась выйти за него замуж, он уже решил, что дело сделано и можно не скрываться.

— От кого скрываться?

— От женщины, благодаря которой он сделал свою карьеру, Вась. От своей любовницы. Ладно, это не важно. Важно другое. Ты доедать будешь?



— Не ожидала, что здесь так много снега окажется! — Чуть зажмурившись, я вдохнула полной грудью свежий лесной воздух. Ноздри сразу защипало от мороза. — Все-таки за городом совсем по-другому дышится. У нас снег не может долго оставаться таким белым. — Ай!

Я взвизгнула: кожу пронзили тысячи льдинок. Попыталась было отряхнуться, ругаясь, быстро расстегнула куртку, дернулась — снег коснулся поясницы и застрял на поясе джинсов.

— Ну ты совсем?!. — Я крутилась на месте, пытаясь избавиться от колючего холода на коже.

Сильные руки остановили меня, быстро приподняли сзади свитер, и я почувствовала уже приятный холод на коже: снега на мне больше не было.

— Прости, прости… — Теплые губы защекотали раскрасневшуюся щеку. — Дурацкая шутка. Но ты так мило ругаешься.

— Мило? — Я толкнула Кощея в грудь. — Давай я тебе тоже за шкирку снег засуну!

— Давай!

Он широко улыбнулся, в глазах заплясали черти, я не могла отвести от него взгляда. Такой красивый, умный, сильный. Мой! И не обстрелянный еще снежками. Руки сами потянулись к сугробу под ногами…

— Ну ты как? Нормально? У меня уже варежки мокрые. Я больше не могу!

— Все? Выдохлась, значит?

Я посмотрела на Бессмертного. Раскрасневшийся, волосы все в снегу, как он ни старался их отряхнуть. На спине, груди и на ногах, что сзади, что спереди красовались мои снежные метки. Да он и не сопротивлялся особо. Покорный и уступчивый Кощей — сказать кому, так ведь не поверят! И правильно, потому что такой он только со мной.

— Вообще, боюсь, что ты можешь заболеть, — призналась я. — Все-таки мороз серьезный, я несколько перестаралась.