Роскошное место, в классическом стиле: низкий столик с кучей кушаний на нем, оформленные ручными рисунками стены, и сам хозяин напротив них, на подушке, в одной лишь рубашке, но все такой же внушительный, опасный. Такие люди как он, напомнила себе Широ, пишут современную историю, потому что под ними ходят корпорации. Но ничего. Даже бога можно свергнуть.

Такахиро был чем-то похож на него — профилем, быть может. Но они все равно жутко отличались, особенно взглядом: тот у главы дома Хорин был холодным, пробирающим до самой души. Бездушный мерзкий человек, которому было плевать на чужие жизни. Он приговорил мою сестру к той судьбе, которую она ничуть не заслужила, подумалось Широ. Она крепче сжала бокс-каттер в кармане и поклонилась, когда они с Такахиро опустились на подушки перед столом.

На том стояли разные закуски, выпивка. Чай — для нее. Все же, они играли в имитацию соблюдения норм.

Широ не притронулась ни к чему.

Она продолжала смотреть в глаза Тайтэну, даже во время разговора. Неожиданно, тот звучал не так, как ей думалось — без надменности, но что-то жутко неприятное проскальзывало в его тоне, словно презрение. Если бы Широ знала чувство страха, то она испугалась бы, как боялась ее сестра; но Широ, как замечал Масаки, была отбитой на голову. А потому она не страшилась ничего. И Тайтэн, говоривший с ней столь снисходительно, выглядел просто зазнавшимся ублюдком с беспорядком в голове, которого она ненавидела. Роптать перед такими людьми… Ни за что в жизни она не будет пресмыкаться перед таким червяком.

Как она и ожидала, в комнате были лишь они трое. Хорошо. У нее будет не очень много времени, но она успеет осуществить задуманное, если постарается.

Тайтэн тоже смотрел на нее. Наверняка пытался найти страхи, подсознательно дать понять, что ей, такой раздолбайке, нечего делать рядом с сыном Хорин. Хотя ничего из этого он не озвучил. А может, он просто чувствовал в ней угрозу, потому что Широ не собиралась играть паиньку. О, прости меня, Еши-сан… Ты так старался вырастить нормальную девушку из такой, как я, но не вышло. Так подумалось Широ, когда рука сжала рукоятку ножа крепче.

Их светский диалог шел… однако, на удивление нормально.

— Не знал, что у Вашимине было две дочери, — проговорил Тайтэн, впрочем, довольно искренним тоном. — Он редко упоминал такое.

— Я не родная его дочь, господин. Меня приняли в семью. Возможно, Вы слышали о моей младшей сестре, Оджун. Она принадлежит дому господина Вашимине несколько дольше, с самого ее рождения.

Тайтэн нахмурился, но ничего не добавил. Лишь поправил очки. Да какая тебе разница, хотелось воскликнуть ей. Тебе ведь плевать. Даже если Еши-сан упоминал своих детей, ты наверняка не слушал. Чертов ублюдок. Когда она чуть подалась вперед, Такахиро испуганно на нее взглянул, словно уже ощущая.

— Да, я помню про Оджун, — неожиданно, произнес он.

Тайтэн не выглядел заинтересованным, хотя заставил свой тон звучать именно так. Но взглядом он беззастенчиво рассматривал ее, словно пытаясь понять что-то. Вестимо, что. Потому что с сестрой они были очень похожи, потому что чувствовал что-то подсознательно, видел это лицо, но никак не мог соотнести, иначе бы уже давно выгнал ее прочь. О да, продолжай, ухмыльнулась Широ. Сраный ублюдок.

— Интересно. И как же он принял тебя к себе?

— Потому что он знаком с моей настоящей семьей. Как и Вы.

Она взглянула на Такахиро еще раз и улыбнулась, солнечно, отчего тот вдруг побледнел. Кажется, наконец-то понял. Ну конечно, в конце концов, он должен был знать сестру, и, значит, в какой-то момент он рассмотрел бы схожесть. После этого Широ поднялась на ноги и взглянула на Тайтэна сверху вниз, не скрывая своего презрения.

Бокс-каттер в руке лежал как влитой.

— Мое настоящее имя — Харада Широ.

Чем ближе становилась ночь, тем ярче вспыхивали огни в городе. Смотря на них с одной из просмотровых площадок, Широ ощущала лишь опустошение и желание бросить все и свалить куда-нибудь подальше в Пустоши. Даже всунутая ей в руки газировка не помогала, хотя, между прочим, то был ее любимый вкус.

Рядом продолжал беспокойно ходить Такахиро, из стороны в сторону. Руки он держал за спиной, и в вечернем свете фонарей его глаз было не рассмотреть, лишь отблески в очках. Широ знала, что он зол, но не собиралась извиняться: в конце концов, пусть она и поступила глупо, она все еще считала, что сделала все верно. Ну… в основном. Может, бросаться прямо на Тайтэна с ножом было глупо, вот так в открытую, но тот факт, что ее схватили сзади (Такахиро, конечно же), и что Тайтэна это скорее развеселило, чем рассердило, сыграли свою роль. Но она видела страх во взгляде ублюдка, сгноившего ее сестру, видела…

Всего на секунду.

Но он был напуган.

Этого было для Широ достаточно. Пусть боится. Пусть думает, что она вернется. Плевать. Плевать, плевать, плевать.

Наконец она подняла голову и взглянула на Такахиро, когда тот остановился и уставился куда-то в город. На просмотровой площадке никого кроме них больше не было, так что они могли спокойно говорить, не опасаясь чужих любопытных ушей.

— Ну ладно, ладно. Признаю. Хуево было продумано.

— Не то слово, — ровным тоном отозвался он. — Просто невероятная глупость.

На самом деле, Такахиро не был зол.

Он испугался — естественно — и, прежде чем Широ успела сделать хоть что-то на встрече, что могло бы ей серьезно навредить, схватил ее под руки и оттащил подальше от стола, продолжая бормотать извинения перед отцом. Он не обращал даже на то, как Широ угрожающе размахивала ножиком, лишь вскрикнул, когда она швырнула его в Тайтэна — но промахнулась, далеко, отчего тот вонзился в пол не так уж и близко от столь ненавистного ею человека. Тайтэн же… Нет, он не разозлился. Не заорал, не приказал осудить ее. Широ взбесилась еще больше, когда он вытащил бокс-каттэр из пола и повертел его в руках, после чего ухмыльнулся ей в ответ такой мерзкой поганой улыбкой, что у нее едва волосы на затылке дыбом не встали от того, как она взъярилась.

Она тогда вновь задергалась, пока Такахиро пытался ее успокоить; Тайтэн произнес:

— Если бы твоя сестра обладала хотя бы долей твоего куража и прямолинейности, может, все прошло бы совсем иначе.

— Я тебя убью, сукин сын! Ты слышишь?!

Хорошо, может, называть партнера Еши-сана столь грязным словцом было тоже очень и очень глупо. В любом случае, ее отпустили; ничего