Валентин пояснил:

– Он взял карт-бланш… самостоятельно. Родители смирились, когда Зяма вдруг начал приносить деньги. Такая семья, сам понимаешь…

– Все они такие, – ответил я, вспомнив мать. – Если что-то в дом, а не из дома, значит, наконец-то встал на ноги… Блин, это что, военное положение?

С высоты темного небосклона донесся мерный рокот мотора. Я присмотрелся, там кружит над районом вертолет. Время от времени с высоты падает длинный тонкий луч ослепляюще-яркого света, по земле бежит почти горящий круг, земля там едва не плавится, из-за чего все это выглядит так, словно из ночи вышли чудовищно странные марсианские машины и все сжигают на своем пути.

– Это полицейский, – объяснил Валентин.

– Одиночный, – уточнил Зяма. – На большее бензина не дают.

Я погрозил небу кулаком.

– Ничего, скоро и до вас доберемся!

Зяма спросил живо:

– Как?

– Захватим Кремль, – ответил я с угрозой. – А что?

– Да ничо, – ответил он. – Так нам и дадут его захватить.

Вместо меня уверенно ответил Валентин:

– И не таких захватывали! Мало кто из диктаторов умер своей смертью. Обычно их вешают по приговору Гаагского трибунала. А планета у нас такая… нигде не спрячешься.

Зяма фыркнул:

– Что, уже и аэропорты наши?

Валентин ответил с неохотой:

– Пока нет, но туда зачем-то стянули чуть ли не бронетехнику…

– Врешь, – сказал Зяма убежденно.

– Сам читал в новостях!

– Это я запустил, – объяснил Зяма скромно. – Сейчас можно запускать любые слухи. Если в конец света и то верят, то в бронетехнику – запросто!

Я поинтересовался:

– Зачем это?

– А чтоб не разбегались, – гордо объяснил Зяма. – Перекрыть бы все границы, чтобы враги и предатели были на месте, когда пробьет грозный час! А то и судить некого будет!

Валентин поморщился.

– А что, у нас кто-то доживет до суда? Вот как с Каддафи расправились!..

Зяма сказал, поморщившись:

– А что, с Саддамом лучше?.. А тут вообще русский бунт, бессмысленный и беспощадный…

С моим прибытием и они передумали разбредаться по домам, все трое вернулись в офис. Я проверил сводки, бегство капитала из страны в самом деле возросло в разы. Власти выступили с успокаивающим заявлением насчет сезонных колебаний, дескать, летом все забирают деньги, чтобы погулять в отпуск, а вот осенью снова ожидается приток долларов…

Валентин чуть ли не впервые, не сдержавшись, заржал, как Данил:

– Насмешили!.. Мультимиллионеры забирают вклады, потому что недостает денег на летний отпуск?

– А у нас любую хрень глотают, – сказал Зяма авторитетно. – Главное, каким тоном сказано. Если уверенно и благодушно – верят любой херне. А если дрожащим голоском, то большинство просто отмахнется, мало ли о чем треплются…

Валентин проговорил задумчиво:

– Неужели в самом деле банки переводят деньги за рубеж…

– А что тут удивительного? – спросил Зяма. – Их постоянно переводят туды-сюды. Следы заметают!

Он повернулся ко мне, что-то долго молчу, я сказал вынужденно:

– Валентин не совсем верит, что это из-за нас. Собственно, я тоже не очень… При всех наших запросах и желаниях, но вот так повлиять на всю страну…

– Во-первых, – сказал Зяма авторитетно, – не на страну, а на Москву… что, правда, и есть страна, а все остальное – ветхие и удаленные пригороды. Во-вторых, мир настолько хрупок и неустойчив, особенно в последнее время, что если какая дурная бабочка пролетит мимо с ее брякальными крылышками…

Валентин перевел изображение своего компа на широкий экран, там как раз омоновцы пинками разбрасывают горящие на асфальте тряпки и затаптывают тлеющие огоньки. Подошвы их сапог такие, что и взрыв мины выдержат, на миг показали крупным планом, стало жутковато от разных уровней хай-тека головы и жопы.

Словно руководство МВД снаряжение покупает где дешевле: что-то в Германии, с которой традиционно дружим, что-то в хитром Израиле, а что-то и в Буркина-Фасо…

Перебирая ролики, Валентин отыскал со вчерашним нашим участием, грохот фаеров, световые вспышки, а дымовые шашки летят, как мне показалось, с обеих сторон. То ли в самом деле все перемешалось, как в Бородинском сражении, когда в дыму не разберешь, кто свой, кто чужой, бей всех, отводи душу, то ли омоновцы втихаря, пока дым, отвечают нам тем же…

Иногда белесый дым, похожий на туман, красиво и мощно расцвечивается празднично-розовым. Это значит, метнули туда еще и бутылку с зажигательной смесью.

– Интересно живем, – сказал Зяма со вкусом. – А то все скрипочка, скрипочка…

– Так у тебя ж виолончель? – спросил Валентин.

Зяма отмахнулся.

– Да разве поймете разницу? Для вас даже рояль – скрипка, только со стульчиком. Думаю, сейчас в столицу начинают стягивать подразделения ОМОНа из соседних городов.

– Уже, – ответил я. – Стянули. Еще три дня тому прибыли первые батальоны из Орла и Тулы.

– Из Твери один, – подсказал Зяма.

– Из Твери один, – согласился я. – А сегодня ожидались два батальона из Калуги. Наверняка скоро подойдут.

– Будем отступать? – спросил Валентин.

– Активизируем борьбу на местах, – ответил я. – Когда в Туле и Орле начнется такое же, как и в Москве, сюда не пришлют больше ни одного полицейского.

– По кофейку? – сказал Зяма бодро.

Я посмотрел на него в упор.

– А что это у тебя глазки блестят? И щечки, как у девочки-первокласницы?.. Валентин, кто ему дает амфетамины?

– Шеф, – вскричал Зяма оскорбленно, – это простейший алертек, почему-то именуемый модафинилом… ну, это чтоб нас запутать!.. Ладно-ладно, малость кокса, но это ради дела, я горю на работе!

– Тогда мне и бутерброд, – сказал я. – Готовимся, ребята. Послезавтра мы ударим со всей мощью!

Валентин поинтересовался:

– Разве мы не всегда так делаем?

– Но наша мощь растет, – напомнил я.

Наша мощь не просто растет, а растет стремительно. Мы провели три митинга, которые полиция даже не пыталась разогнать, а только забаррикадировалась в переулках, контролируя выходы с площади.

Я сам видел, что это перелом, возможный только в России, когда баррикады для защиты строят не молодые бунтари, а сама полиция и сами омоновцы, а в Кремле идут бесконечные заседания, после чего выносятся мудрые и бескомпромиссные решения: надо бы что-то делать!

Ночью по улицам, несмотря на комендантский час, бегает развеселая молодежь и размахивает флагами, почти всегда разными, хотя мне и кажется, что морды одни и те же, но, конечно, это не так, просто все бунтари похожи в своем благородном стремлении все порушить, сломать, разбить и растоптать.