«Однако же, для того, чтобы люди могли придерживатьсяистины, им, видимо, следует для начала узнать, в чем состоят заблуждения.Узнать на собственном опыте. Не могу ответить на этот вопрос простым «да» илипростым «нет», но верю в то, что познать заблуждения необходимо».

Жозе Сарамаго, «Воспоминание о монастыре»

Он стоял на небольшом холме, наблюдая за игрой. Каждоеточное попадание мяча в лунку сопровождалось одобрительным гулом зрителей.Игроки неторопливо выбирали клюшки для ударов. Во время игры в гольф важно нетолько правильно рассчитать силу удара, но и подобрать для его выполнениянужную клюшку.

Среди игроков выделялся один — коренастый мужчина среднегороста с пышными темными усами. Его собственные удары отличались безукоризненнойточностью. Но при этом было заметно, как ревниво он следит за игрой, эмоциональнореагируя на удачные проходы своих соперников.

— Он все равно выиграет, — убежденно заявил незнакомыймужчина, остановившийся рядом с Дронго.

— Почему вы так уверены? — спросил Дронго, с интересомвзглянув на незнакомца, заговорившего с ним по-английски.

У того было мясистое лицо с крупным носом и изогнутыми,словно от удивления, бровями. На голове мужчины почти не осталось волос, да ипоседевшие виски выдавали его возраст — лет пятьдесят. Дронго оценил красныйпуловер незнакомца с небольшой акулой — знаком престижной фирмы — на груди иего мягкие прогулочные брюки.

Подошедший, судя по всему, неплохо разбирался в игре.

— Это один из самых известных игроков в гольф, — поведалнезнакомец. — Он не только чемпион мира среди любителей, но и совладелец нашегоотеля. Можно сказать, что он играет на своем поле, в гольфе этот терминособенно применим. Он знает здесь каждую кочку, каждый изгиб ландшафта. МануэльСильва. Его портрет висит в холле нашего отеля. Когда будете проходить,обязательно обратите внимание. Вы, кажется, приехали недавно?

— Только сегодня утром, — подтвердил Дронго. — Я многослышал об этом отеле в Алворе. Раньше я был на юге Португалии — в Алгарве —только проездом. Это ведь один из лучших курортов в мире?

— Самый лучший! Изумительное место, — восторженно сказалнезнакомец. По-английски он говорил с довольно сильным русским акцентом.

Дронго усмехнулся.

— Вы давно прилетели из Москвы? — спросил он.

— Откуда вы знаете, что я прилетел из Москвы? — изумилсянеизвестный. — Разве мы раньше встречались с вами?

— Нет, — улыбнулся Дронго, — но вас выдает ваш акцент. Ясразу подумал, что вы из Москвы.

— Вы не итальянец? — еще больше удивился его собеседник. — Ая решил, что вы либо испанец, либо итальянец. Если бы вы были португальцем, тонаверняка узнали бы Мануэля Сильву.

— Я тоже прилетел из Москвы, — ответил Дронго, — толькотранзитом через Севилью.

— В таком случае давайте перейдем на русский язык, —предложил неизвестный. — Моя фамилия Сарычев. Николай Андреевич Сарычев. Я одиниз владельцев московского гольф-клуба «Титаник». Вы слышали о нашем клубе?

— Немного, — ответил Дронго. — А я Дронго. Меня обычно такназывают.

— Неужели тот самый Дронго, — всплеснул руками НиколайАндреевич, — знаменитый сыщик?

— Не знаю, насколько знаменитый, но точно не сыщик. Я всеголишь частный эксперт по вопросам преступности…

— Знаю, знаю, — перебил его Сарычев, — мне про вас столькорассказывал мой друг Эдик Халупович! У него были какие-то неприятности сженщинами, и вы ему очень помогли.

— Ничего себе «неприятности», — улыбнулся Дронго, — вашдруг, как видно, не утратил чувство юмора. Из-за этих неприятностей он могполучить лет двадцать тюрьмы. Его хотели обвинить в убийстве.

Сарычев присвистнул и покачал головой.

— Значит, вы действительно хороший сыщик, — убежденнопроизнес он, — но надеюсь, что здесь ваши способности не понадобятся. Позднейосенью в этом отеле почти не бывает обычных отдыхающих. Сюда приезжают толькострастные фанаты гольфа, заранее договариваясь, чтобы разыграть любимые партии.Любовь к гольфу — это что-то сродни мании. Если вы начнете играть, то уже несможете остановиться… Посмотрите, какой замечательный удар. Это АлвароКарнейро, известный португальский адвокат. Гольф — прекрасная игра!

— Не сомневаюсь, — согласился Дронго, повернув голову всторону игравших.

— А вы сами не пробовали? — оживился Сарычев. — Такойизвестный человек, как вы, должен стать членом нашего клуба.

— Я не играю в гольф, — признался Дронго, — мне для этого нехватает куртуазности. Или буржуазности, как хотите. И я не из новойаристократии. Вот Шон Коннери играет в гольф, но он стал сэром и имеет на этоправо.

— У нас в клубе уже немало известных людей, — продолжалСарычев. — Многие российские бизнесмены хотели бы научиться профессиональноиграть в гольф. Теннис и гольф — сейчас самые модные виды спорта. И еще горныелыжи.

— Теннис любил прежний президент России, нынешний любитгорнолыжный спорт. Интересно бы узнать, кто из руководства любит гольф? —иронично заметил Дронго.

— Это правда, — рассмеялся Сарычев, вскинув короткие руки. —Пока что гольф предпочитают короли и банкиры. К примеру, сюда приехал мистерФармер, один из самых богатых людей мира. Он предан гольфу уже полвека.Говорят, что за это время он перебывал партнером по игре почти у всехкоронованных особ Европы. Но и у нас в клубе тоже очень солидные клиенты.

— Ваш контингент состоит из моих потенциальных клиентов, —мягко сыронизировал Дронго, — некоторых из них я знаю…

— Конечно, знаете, — не заметил иронии Николай Андреевич, —именно поэтому вам пора стать членом нашего клуба. Но простите, кажется, сейчасбудет бить Вилари. Хочу подойти ближе — посмотреть, чем закончится игра.

— Кто такой Вилари? Знакомая фамилия…

— Еще бы! Это же международный авантюрист. Мошенник, не разпривлекавшийся к суду. Бывший актер. Снялся в нескольких французских иитальянских фильмах. Но — ничего особенного, никаких успехов… Любит играть вгольф, теннис, обожает казино. Два раза приезжал к нам в Москву. Жуир, альфонс.Недавно женился на самой Кэтрин Фармер. Она намного старше его. Наверное, вывидели Энрико Вилари по телевизору или читали о нем в газетах… Извините, я васоставлю.

Сарычев прошел дальше, а Дронго взглянул на высокогокрасивого итальянца, замахнувшегося для удара. В этот момент солнце яркосверкнуло на металлических частях его клюшки, на долю секунды ослепивнаблюдателя.