Он явно чувствовал себя здесь как дома, что невольно натолкнуло Дельту на вполне реалистичную мысль: «Скорее всего, Буринг с Мигеллой не просто друзья и сослуживцы. Кажется, их отношения намного ближе, раз они живут вместе…»

Когда Буринг вошёл на кухню и налил себе в стаканчик сока, Дельта решила завязать хоть какой-то разговор, а то в тишине она чувствовала себя несколько неловко. Взглянув на лежащего Глина, она спросила:

– Буринг, а почему ты завёл робота, а не живую собаку?

Буринг не спеша допил сок, усевшись на стул. Вертя в руках пустой стаканчик, он с явной грустью в голосе ответил:

– Раньше Глин и был живой собакой. Он не робот.

У Ноны от удивления отвисла челюсть. Дельта была ошеломлена не меньше:

– Как это…живой?

– А вот так. Придется кратко рассказать вам его историю. Глин был красивым рыжим терьером, отличной рабочей собакой. Два года он проработал в розыскном управлении. Наверное, вы слышали, что в некоторых подразделениях полиции до сих пор применяют собак?

Подруги молча кивнули. Буринг продолжил:

– Это не дань классической моде. Хотя сейчас масса всевозможной аппаратуры, кое в чём никакой из приборов собаку не заменит… Потом это розыскное управление расформировали, и Глина перевели к нам, в патрульную бригаду при подразделении Стражей. Так как у нас я был единственным аттестованным кинологом, Глин стал моим напарником. Мы сошлись характерами… В то время Глин был сильной личностью, сообразительным, смелым, ловким. Одним словом боец. С ним было приятно работать…

Буринг на минутку замолк, погрузившись в воспоминания.

– Все его дипломы по социологической адаптации, дрессировке, тестовым испытаниям, грамоты за службу в розыске висят у меня в кабинете на Дионе… Рядом со снимком. Его бывшим ликом. Там же две медали. Одна «За отвагу». В наше мирное время я знаю только трёх человек, кто был удостоен такой награды. Глин умел оценивать ситуацию, и действовал с максимальной отдачей… Вторая медаль была присуждена ему уже посмертно… «Герой Патрульной Службы».

Буринг заметил, что Дельта с Ноникой его так внимательно слушают, что перестали есть.

– Вы не отвлекайтесь, доедайте.

– Но как же… Что произошло?– осторожно спросила Нона, видя, что эти воспоминания теребят душу Буринга.

– На одном из дежурств я патрулировал промышленный район. Готовились к проведению одной операции… На скоростной магистрали я заметил стоящую девушку. А с туннеля уже вылетел грузовоз… Остановив у заграждения машину, я побежал в сторону девушки, стал кричать ей. Между нами было не больше тридцати метров, двухметровая сетка забора, плюс меньший забор внутреннего ограждения магистрали. Как она залезла на рельсы не понятно. Но то, что она не собиралась с них сходить, было ясно сразу. Грузовоз летел на полной скорости. Я бы не успел по-любому. Меня опередил Глин. Я оставил его в машине, но он выскочил через открытое окно. Обогнал меня, легко преодолел оба препятствия… Он смог оценить ситуацию и действовал сам, не нуждаясь в командах. Казалось, грузовоз уже в нескольких секундах от девушки… Глин прыгнул. Дальше я не видел. Перелез через оба ограждения и ждал когда закончится бесконечно длинный грузовоз. Сразу, на всякий случай вызвал Спасателей… Когда грузовоз наконец-то проехал, уносясь дальше, я увидел заплаканную, но живую девушку… И то, что осталось от Глина…

Буринг замолчал, смотря на спокойно лежащего у стены Глина. Подруги боялись торопить рассказчика. То, что поведал Буринг, не могло не тронуть их сердец.

– Позже нашлись свидетели происшедшего. Пожилая женщина и молодая пара, находившиеся по ту сторону магистрали, видели, как Глин в прыжке сбил корпусом девушку с рельс. Все произошло в доли секунд. Глин не успел убрать задние лапы… Грузовоз сбил его и протащил несколько десятков метров… Пока тело не попало под колёса состава…

Ноника уже внутренне содрогалась от слез, ясно представив себе всю эту картину, но внешне лишь несколько раз протёрла глаза как бы невзначай. Дельта же настолько представила себе эти события, что в данный момент кроме ужаса ничего не испытывала.

– От тела фактически ничего не осталось… Только голова с частью грудной клетки… То, что смерть Глина была быстрой сомнений не возникало. Но мериться с этим не хотелось. Через несколько минут прибыл альтостар Спасателей. Среди них был мой хороший друг. Мы быстро погрузили останки Глина в альтостар, заморозили и помчали в Биситэн. В этом городе есть биокибернетический институт… Не помню уже в честь кого названный. Мы решили попробовать возродить Глина. Там работали в основном в области кибер-протезирования для людей, но нам не отказали. Существует запрет на использование человеческого мозга без письменного согласия его носителя для создания кибернетического организма. А после последних поправок в законодательстве запрещено также активировать мозг человека после его биологической смерти. Но о собаках в этом запрете речи не шло. Сотрудники института даже были сами заинтересованы, удастся ли вернуть Глину жизнь. Хотя были и такие, кто нас осуждал… Биотесты головного и остатков спинного мозга Глина показали, что их вполне можно будет активировать, повреждения незначительные. Оставалось только создать для них «оболочку», искусственное тело. Это было не простой задачей. Нам повезло привлечь к этому проекту ведущего пэтопсихолога. Он заявил, что «тело» должно максимально соответствовать физическим данным бывшей биооболочки собаки. То есть вес, размер, пропорции сложения, возможности движения, органы чувств… Можно лишь усилить обоняние, зрение, слух. «Стереть» функции пищеварения, других физиологических потребностей, свойственных живому организму. Но всё это нужно было сделать осторожно, так как, воздействуя даже на продолговатый мозг можно в некоторой степени изменить личность собаки. Два месяца мозг Глина прибывал в замороженном состоянии. В этот период создавалось его новое тело. Всей бригадой мы скинулись на двадцать пять килограмм леритоплена. Это очень дорогой металл… Когда всё уже было готово, мозг Глина помещён в новое тело, нервные центры подключены к компьютерным блокам, вся система активирована, но Глин пока ещё спал, пэтопсихолог провёл с нами беседу. Он предупредил, что Глин первое время может сильно переживать. Возможно, даже депрессивное состояние. Нужно время, чтоб он психологически восстановился. Чтобы это произошло побыстрее, необходимо побольше общаться с ним. Пусть побывает там, где был наиболее счастлив… Первые две недели сознание Глина испытывало сильнейший шок, так как теперь отпадали многие физиологические действия и функции, свойственные живым собакам, и не доступные металлическому телу. Глин из смелого работяги превратился в депрессивное создание. Он чуял запахи, дразнящие ароматы пищи, но не мог есть. Он требовал ласки, но не ощущал прикосновений к поверхности металла… Хотя центры мозга, отвечающие за подобные функции были, как выразился пэтопсихолог,