– Как можно так халатно относиться к зелени? – возмутился он. – Увянет, пожелтеет и пропадёт.

Простым карандашом на лбу американского президента было выведено четыре цифры.

– Да, Никола! Далёк ты от мира, – сказал Никита, потирая руки. Он махом набрал комбинацию цифр на клавиатуре.

На чистом английском языке банк сообщил владельцу карточки конфиденциальную информацию. На счету клиента было сложено сто тысяч английских фунтов стерлингов!

За такое голову оторвут, и не поморщатся!

– А ещё говорят, крестьянский мужик задним умом крепок, – высказался Никита.

Он немедленно сел в машину и направился в деревню к Николаю. За два часа езды по разбитой дороге, Никита подустал. Говорить о деле с ходу не хотелось.

Никола и не настаивал. Он предложил гостю баньку с дороги.

– Не офицерская, конечно, но добротная!

Никита с неохотой зашёл в парилку, но вскоре разошёлся так, что и выходить не желал.

– Точно говоришь, Никола! Не офицерская у тебя банька.

Никола кивнул, шевельнув усами.

– Генеральская!!!

Никола улыбнулся.

– Никола, скажи, откуда у тебя карточка "Виза"?

– Помнишь, меня чуть не убило взрывом?

– Так сто лет прошло.

– Сто лет собирался отдать матери бармена этот конверт. А как собрался, так узнал, что она умерла, узнав о смерти сына. Куда теперь валюту и карточку? Прикинул, тебе сгодится.

– Верно прикинул. Только тебе сколько?

– Забирай всё! – Никола замахал руками, сбив сухой берёзовый веник, висящий за его спиной. Веник упал на пол, осыпав листьями мокрое плечо Николая.

– Так дела не делаются.

– Я что-то тебе должен?

– Не парься, Никола! Я не то говорю! Тебе сколько отстегнуть? Бабла-то немеряно! А задаром, сам понимаешь, – Никита посмотрел в тёмное окошко, – хороший хозяин беспородную кошку не возьмёт.

– Мне на что валюта? – сощурился Никола.

– А в рублях?

– Мы люди тёмные, деревенские. Поможешь с кормами, и ладно.

– Выгоду-то смекаешь, – ухмыльнулся Никита.

– А как же?! – посмеялся Никола.

На том и сговорились. Николе – договор на комбикорм. Никите – транш на недешёвую валюту, плюс головную боль.

Возвращаясь назад ночью, Никита всё думал. А знает ли Никола о фунтах стерлингов? Или прикидывается, или вот так запросто избавляется от ненужных головняков. Или напуган тем взрывом до полусмерти.

У дверей в квартиру Никиту поторопил телефонный звонок. Судя по длинным неумолкаемым гудкам – "межгород". Никита удивился. Друзья скинут почту по "мылу", недруги не знают номера его телефона. Родители всё экономят, и звонят только по самым важным делам, обрушивая на голову самые "страшные новости". То у них огород затопило, то ветер с сарая крышу сорвал. И чем им помочь, находясь за тридевять земель? Иной раз Никита даже брать трубку не хотел. Мечтая поставить автоответчик, обратился к знакомому в милиции.

– Тебе-то на кой? Воров предупредить, что тебя дома нет? – рассмеялся мент.

Никита понял, что автоответчик ему, действительно, не нужен.

Теперь он пожалел, что не поставил автоответчик. Если бы продавались на каждом углу – другое дело! Никита вскочил в квартиру, не разуваясь, пробежал к телефону.

– Алло!

– Ш-ш-ш…

Никита, выругавшись, опустил трубку.

Телефон тотчас зазвонил вновь.

Никита поднял трубку, отвернул мембрану от себя, подержал на расстоянии.

Наконец прорезался звук.

– Алло! Алло! Никита! Чё молчишь, родственничек?!

– Привет, Андрей Васильевич! Что, среди ночи?

– И он ещё спрашивает?! – возмутился Андрей Васильевич.

– Да ты поддал, никак? – криво улыбнулся Никита.

– А ты мне наливал?

Никита поморщился. Разговаривать с пьяным – дело терпеливых бездельников. Выслушивать придирки к каждому слову на ночь глядя, радости мало! Никита поднял руку над рычагом телефона, намереваясь отключить связь.

– Никита! У меня беда, – неожиданно голос Мискина потерял агрессивность.

– Что случилось? Чем могу помочь?

– Никита-а! – голос Мискина совсем ослаб. Ещё секунду, и сорвётся в крик.

– Толком скажи, что случилось?

– Меня не переизбрали, с-суки! Теперь тут Мискина правит, сдружилась стой шлюхой, и подвинули меня!

– Никак с Ядвигой Францевной?

– Да, – вздохнул Мискин. – Помнишь, как я тебя спас от её увёрток?

– "Не забывается такое никогда"! – пропел Никита.

– Тебе весело, а мне не очень-то. Но, надеюсь, поможешь. А?

– Помилуй, чем же? – брови Никиты всплеснулись кверху.

– Так, побережье-то наше! Я ей такую жизнь устрою! Мама не горюй! – Мискин приободрился.

Наверное, добавил, решил Никита.

– Конечно! – поддержал он вслух.

– Так, дело за малым. Документы оформлены на тебя! Помнишь?

– А, вот ты о чём, – протянул Никита, почесав затылок. Абонент ничего не отвечал. Пришлось продолжать самому. – Так, это не проблема! Долгосрочная аренда плюс пансионат "Катран".

– Мы с тобой как договаривались?

– Что я стану собственником, потому что тебе не положено по статусу мэра, – без запинки выдал Никита условия устной договорённости.

– Так вот, нет худа без добра! Теперь я уже не мэр.

– Что ж, Андрей Васильевич, жизнь-то продолжается! – сказал Никита нарочито бодрым голосом.

– Так и я об этом. Никита, верни мне мою собственность. Помоги оторваться, а? – тон Мискина стал заискивающим.

– Это не проблема, Андрей Васильевич!

– Ну вот! Всегда думал, что ты парень, что надо!

– Ты думал верно, – подтвердил Никита.

– Так, когда?

– Что, когда?

– Когда передашь мне права на владения?

– Слушай, Андрей Васильевич. Туту меня проблема со связью. Я сейчас сам тебе перезвоню! – Никита положил трубку.

Он походил по квартире, покурил. Сыграл один тур в компьютерную игру, после, посчитав, что времени достаточно, чтобы мэр Черноморского городка хорошенько добавил, Никита позвонил.

– Привет, Андрей Васильевич!

– Привет. А ты кто?

Никита улыбнулся. Похоже, клиент созрел.

– Ну? Чего беспокоишь человека среди ночи?