Потерпевшая, то есть бывшая потерпевшая, довольно раскраснелась.

– Так они это все подстроили? Поцелуй на улице, вызов наряда, и сейчас тут выеживаются? – затараторил Сироткин.

– Тебе еще повезло, Сироткин, – ответил майор, – в прошлый раз я их лично оформлял, и они мне чуть прямо здесь в кабинете первую брачную ночь не устроили.

– Вы бы, граждане, кассеты себе там какие-нибудь прикупили, что ли… – не зная, что сказать при начальстве, посоветовал Сироткин.

– Кассеты сейчас уже не выпускают… – впервые подал со своего стула голос неизвестный мужчина Агафонов и страстно посмотрел на бывшую потерпевшую.

У меня с Семой есть секретный чатик в WhatsApp, где мы делимся друг с другом… эх, подержать бы интригу, но в моем случае любая интрига лопается с элегантностью резинки от трусов… веселыми картинками, которые находим в Интернете.

Некоторые картинки, и правда, веселые, и однажды я решил поделиться этим весельем с женой. Пишу ей в тот же WhatsApp:

– А давай я тебе сюда буду слать разные веселые картинки?

Через довольно длительную паузу приходит ответ:

– Муж, ты чего, рехнулся? Мы с тобой эту стадию прошли десять лет назад.

Голова мужчины – это чердак, населенный Карлсонами.

Однажды в поезде мне в попутчицы досталась красивая девушка. Это было двухместное купе СВ, и загородиться от ее красоты другими пассажирами не представлялось возможным. Всю дорогу я параллельно вел с девушкой два диалога. Один, непринужденный, устно. Второй, драматический, про себя.

– Вы по делам? – спросил я ее.

– Да, по работе, – ответила она.

– А я жену и ребенка из деревни забирать.

Это устно. А вот что про себя:

«Зачем я ей сразу сказал про жену и ребенка? Вдруг она подумает, будто я таким образом бесцеремонно даю ей понять, что не буду к ней приставать? Что она не в моем вкусе? И она обидится. Может, мне исправиться и сказать ей, что, если бы не жена, я бы к вам обязательно поприставал?»

Ладно.

Вроде попутчица не выглядела сильно обиженной, что я просто беседую, а не пристаю. Я немного успокоился.

– Если вам нужно переодеться, давайте я выйду, – предложил я ей.

– Не нужно, спасибо, я найду возможность переодеться, – ответила девушка.

Внутри у меня громыхнул маленький атомный взрыв. И понеслась вода по канализации.

«Что это, мать его, значит, найду возможность переодеться? Где найдет? Здесь, в купе, при мне? На что это она намекает? Может, еще раз про жену и ребенка ввернуть? А собственно, чего я разнервничался? Она же ничего конкретного не предлагает. Да и не раздевается даже. Пока только угрожает».

И тут случилось совсем страшное.

Попутчица внезапно достала из чемодана бутылку вина и предложила мне выпить. Говорит, ей коллеги в дорогу дали. Не выбрасывать же.

«Да нет уж, лучше выброси. В унитаз лучше, зараза, вылей, чем мне такое предлагать».

Это все не устно, конечно, а про себя.

– А я вот совсем не пью. Закодирован.

Это уже вслух.

«Зачем я ей соврал? Я, и правда, совсем не пью, но не закодирован же. К чему такой перебор? Теперь она точно решит, что я нагло отказываюсь к ней приставать».

– Но я не какой-то хронический, вы не подумайте. Я футболом занимаюсь.

«Мать моя женщина, а это зачем я сказал? Сейчас она вообразит, что я намекаю на свою прекрасную физическую форму и красивое тело. И вся моя предыдущая работа – насмарку».

Всю ночь я не спал.

Бодрствовал на тот случай, если моя прекрасная попутчица не совладает со своими страстями. Чтобы выдать ей все разом, когда она потянется через купе к прекрасному: что я алкоголик-футболист, который едет за женой и ребенком.

Как же я все-таки безнадежно, неизлечимо женат…

Хобби моей жены звучит как заболевание – скрапбукинг. Чтобы уравновесить ее на весах семейной гармонии, мне пришлось бы заняться чем-то не менее ужасным на слух – керлингом, например.

Хобби жены хоть и модное, но в хозяйстве крайне бесполезное: какой прок от красивых фотоальбомов с рюшами? У нас и фотографий-то столько нет, а Артем постоянно фотографируется с двумя ладошками на лице – фирменный стиль. Лучше бы уж жена самогон гнала.

Процесс этот творческий. Имеется в виду не гон самогона, а скрапбукинг. Как у всякого творчества, тут есть свои муки. В такие минуты жену лучше не тревожить. А я однажды потревожил. Не подозревая, что у нее муки. Без творчества.

Я зашел в комнату, где жена занималась скрапбукингом, и скромно присел на стульчик, чтобы побыть с ней рядом. Такая вот милота. И даже немножко идиллия.

– Уходи, – сказала жена.

– Я пришел просто побыть с тобой рядом, – признался я дрожащим голосом сквозь подступившие от милоты слезы, – я не помешаю, я тихонько.

– Уходи, – повторила жена более настойчиво, – ты будешь дышать.

Чем дольше двое живут вместе, тем оригинальнее они начинают мешать друг другу.

Возвращаясь как-то раз зимним вечером с работы, я зашел в лифт своего дома на первом этаже. Нажал нужную кнопку, оптимистично уставился в пол и поехал наверх.

Внезапно я услышал женский голос:

– Ты наконец разобрался с батареями? Холодно же!

Это был почти фрагмент фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Только без ненависти. И без Лас-Вегаса. Один страх. Словом, я страшно испугался.

Дело в том, что всю последнюю неделю моя жена, с систематичностью незакрытого на кухне крана, капала мне на мозг про холодные батареи в нашей квартире, с которыми я должен разобраться. Как разобраться, возражал я ей, залить в них тепло моей души? Но сарказм не действовал. Очевидно, она намекала на вызов слесаря.

И тут этот голос. Отчетливый, как наяву.

Прекрасно, решил я, вот мы с женой и долюбили друг друга до шизофрении. Теперь ее голос будет вечно звучать в моей голове.

– Я разберусь с батареями! Обещаю! – снова услышал я отчетливо, как наяву.

Еще лучше. Оказывается, я умею разговаривать с голосами в голове, не открывая рта. Это прошивка 11.1. Санитарам понравится.

– Дорогая, я правда разберусь, не волнуйся!

Дорогая? Я так свою жену отродясь не называю. Для меня «дорогая» из того же филологического ада, что и «супруга».

Я поднял с пола глаза. В смысле, не свои глаза с пола поднял, не то чтобы они вытекли у меня от стресса, а взгляд поднял с пола, так точнее.