Мы с Люси, не сговариваясь, твердо решили, что, пока тетя жива, не уедем из Италии.

Чтобы дать Поппи и Рико побыть наедине, перемещаемся в комнату отдыха для посетителей. Кузина часами сидит за больничным компьютером, благо здесь Интернет бесплатный, и что-то выискивает, но от моих расспросов упорно уклоняется. К счастью для нас обеих, я предпочитаю по старинке писать ручкой. Только теперь слова выливаются на бумагу сплошным потоком, как будто все вокруг несет заряд любви, света и возрождения.

Возвращаясь в палату, мы часто застаем Рико и Поппи в больничной кровати. Они лежат, прижавшись друг другу, и Рико гладит возлюбленную по лысой голове. Порой они смеются, вспоминая какие-то давние истории. Но бывает, мы застаем их в слезах, думаю, они говорят об умершем ребенке или о времени, которое потеряли.

Однажды, в дождливый понедельник, Рико заявляет Поппи:

– Я хочу, чтобы мы обвенчались в нашем соборе. У меня готовы все документы.

Но она лишь машет на него рукой:

– Что за глупости, мы и так женаты!

Моя независимая тетя, младшая дочь семейства Фонтана, после всех этих лет не нуждается в подтверждении их с Рико любви.

Она целует его в щеку:

– Ты уже почти шестьдесят лет mein Ehemann. И всегда им будешь.

Рико улыбается:

– А ты всегда будешь моей женой.

Тетя хлопает себя по губам, словно бы спохватившись, и поворачивается к нам с Люси:

– О, дорогие мои, мы такие эгоисты! Может быть, для вас важно, чтобы мы с Рико поженились?

Поппи намекает на то, что, если мы все еще хотим, чтобы она сняла проклятие младших дочерей семейства Фонтана с помощью свидетельства о браке, она это сделает. Это будет железным доказательством, документальным подтверждением несостоятельности фамильной легенды. Лично мне даром не нужно такое доказательство. Но может быть, Люси оно нужно? И я позволяю кузине ответить за нас обеих.

– Если вы поженитесь, – медленно, как будто взвешивая каждое свое слово, говорит она, – только для того, чтобы доказать, что этого идиотского параноидального проклятия никогда не существовало, я буду первой, кто не явится на вашу свадьбу.

Третье ноября, суббота, теплый облачный день. Мы сидим за столом в больничном дворике и играем в новую карточную игру, которой научила нас Поппи.

– Ты жульничаешь, – упрекаю я Рико. – Неудивительно, что ты постоянно выигрываешь.

Рико хмыкает и качает головой, у него в уголках глаз появляются тонкие морщинки.

– Тебе просто не везет, mein Mädchen.

«Моя девочка». Тетя тоже так меня называет. Он убирает карты в коробку и тянется под стол за своим старым фотоаппаратом.

– Хватит уже фотографировать, – говорит Люси и, когда Рико щелкает затвором, показывает язык.

Потом она отнимает у него «лейку», машет нам с Поппи рукой и командует:

– Теперь вы втроем.

Тетя встает с одной стороны от меня, а Рико – с другой. Их руки соединяются у меня за спиной. Поппи целует меня в щеку. Я поворачиваюсь к Рико, его голубые глаза сияют от радости и любви.

– Скажите «formaggio»![76] – командует кузина на смеси английского и итальянского.

Меня это смешит, и в этот момент она фотографирует.

Убрав «лейку», Люси передвигается на краешек стула.

– Знаете что? Я наконец решила, чем займусь в этой жизни. Готовы услышать? – Она стучит по столу, изображая барабанную дробь. – Я хочу стать мужским парикмахером, а потом еще и барбером. Разумеется, без подготовки в этом деле не обойтись, но ведь существует масса курсов!

– Чудесно! – говорит Поппи и хлопает в ладоши.

– Так вот что ты постоянно искала в Интернете. – Я протягиваю руку, чтобы стукнуться с кузиной кулаками. – Это же здорово, Люси.

– Я скинула всю информацию Кэрол и Винни. Мама считает, что будет лучше, если я пойду на курсы косметологов, но мне нравится стричь мужчин. А эпиляция, шугаринг и всякие там косметические процедуры – это не мое.

Мне даже не верится, что передо мной та самая девушка, у которой вся ванная комната забита косметикой; да у нее даже зубная щетка сделана в форме подводки для глаз.

– Я уже обсудила это с дедушкой, – продолжает Люси. – Он говорит, что я могу практиковаться у него в парикмахерской.

Я представляю парикмахерскую дяди Дольфи: пустые кресла и классическая музыка. Наш любитель оперы просто не знает, во что ввязывается. Энергичная внучка встряхнет его сонное заведение, как укол адреналина. Дядя Дольфи для виду начнет громко возмущаться, но в глубине души будет рад. Его жизнь снова наполнится смыслом. Его парикмахерская, его детище, которому он отдал столько сил, попадет в хорошие руки. О чем еще можно мечтать в его-то годы?

– Отрадно видеть, когда человек знает, чего он хочет, – замечает Поппи. – В следующем году, когда ты окончишь курсы, а Эмилия допишет свой роман, мы снова встретимся здесь и все вместе это отметим.

– Конечно, – ни секунды не сомневаясь, соглашается Люси.

Но я молчу. Мы даже не знаем, проживет ли тетя еще год. Интересно, что думает Рико?

Поппи смотрит мне в глаза, и я наконец говорю:

– Насчет романа я не уверена… Ты думаешь, я допишу его за год? Боюсь, это вряд ли получится…

– А почему бы и нет? – подмигивает мне тетя. – В этом мире нет ничего невозможного.

Когда приходит докторша в белом халате и с планшетом под мышкой, Люси объясняет Рико разницу между косметологом и барбером.

– Вот вы где! – говорит врач. – Синьор Краузе, у меня для вас хорошие новости: все анализы в пределах нормы, так что я подготовлю документы для выписки, и завтра вы можете ехать домой.

Рико теряет дар речи. Представляю, как он счастлив.

Завтра он вернется домой, в небольшую квартирку, где в молодости жил вместе с Поппи. Он выздоровел, и у нее простуда тоже прошла. Моя миссия выполнена. Хотя, возможно, не до конца. Хорошо бы еще наконец-то помирить сестер.

Я встаю из-за стола и делаю Люси знак выйти. Мы переходим в небольшой цветник, где благодарные пациенты оставляют на камнях свои автографы.

– Знаю, знаю, – говорит кузина, – влюбленным птенчикам надо побыть наедине, а стенки в этой больничке слишком тонкие.

Я качаю головой:

– Какая деликатность! Да уж, дяде Винни действительно стоило открыть школу хороших манер. Люси, я возвращаюсь домой.

– Подожди, Эм! Куда ты так торопишься? Мы можем снять квартирку здесь, в Равелло.

– Я должна съездить в Штаты. Всего на несколько дней.

Я рассказываю кузине, чем закончилась история Поппи. Говорю о том, что малышка Иоганна умерла, а тетя, вынужденная путешествовать через океан с новорожденной дочкой Розы, перенесла на племянницу всю свою любовь и в результате произошло то, о чем она не перестает сожалеть вот уже шестой десяток лет.