А если вы не суеверны? Беда в том, что странные звуки все равно будут сопровождать вас и требовать естественного объяснения, которое едва ли вас успокоит. Почему же на этом прокля́том, если не про́клятом, острове все время кажется, будто за вами кто-то наблюдает? Словно любопытство пришельца оскорбляет того, кто пытается утаить от вас некий секрет. А всего хуже, что если за нежелательным гостем действительно следят, то соглядатай, скорее всего, знает, что делать, а вы нет.

Тропинка, по которой двинулся Бридон, шла до вершины холма и выходила на открытую поляну, где и пропадала. Бревна, переброшенные через мелкий ручей, пролом в стене орляка говорили о том, что она имеет продолжение, но найти ее было бы трудно даже при ясной погоде, в тумане же просто невозможно. Опасность всерьез заблудиться на небольшом острове вам не грозила. Идя вниз, вы довольно скоро оказывались на берегу. Но поскольку путника не покидало чувство, что его здесь не ждут, отсутствие каких бы то ни было примет и указателей порождало беспокойство. Вот в двух шагах выпорхнула птичка, и сердце застучало молотом.

Бридон никогда не считал себя человеком с богатым воображением и уж тем более с психическими отклонениями. Он был привычен к умеренно опасным ситуациям и гордился тем, что умеет выходить из них, не поддаваясь воображаемым страхам. Но сочетание тишины и таинственности, спайка одиночества с пугающей мыслью, что он тут не один, подтачивали решимость. Попытавшись сначала убедить себя, что ему просто надоело, но затем с возмущавшей душу честностью признав, что он напуган, сыщик вернулся тем же путем, радуясь собственным следам в слякоти, как будто это живые существа. Он счел ниже своего достоинства торопиться, но поразился, увидев, как мало прошел – минут через десять Бридон ощутил под ногами жесткий гравий подъездной аллеи. Вернуться к себе? Нет, уязвленное самолюбие не позволяло ему бояться по крайней мере дома на острове, хотя он был деморализован собственным испугом и ему начало казаться, что даже в доме кто-то есть. Подавив тревогу, он решительно распахнул дверь и прошел в гостиную. В большом удобном кресле, как у себя дома, сидел пастор из Глендауни.

Если Бридон наелся одиночества, то мистер Маклин, по всей вероятности, постоянно пребывал в означенном состоянии, ибо не упускал возможности завязать разговор, когда ему подворачивалась хоть какая-то аудитория.

– Входите же, сэр, – тотчас начал он, – хотя не знаю, имеем ли мы с вами право друг друга сюда приглашать. Но открытая входная дверь и отсутствие слуг означает, что зайти может кто угодно, так что мистеру Летеби, когда он вернется, придется смириться с нашим обществом. Считаю своим долгом сообщить вам, я пришел лишь для того, чтобы по мере скромных сил утешить его в потере друга. Видите ли, мне неизвестно, каких взглядов придерживается мистер Летеби, но у него горе, и существует такая вещь, как уместное слово, не правда ли? Я решил, мой визит не причинит никакого вреда. Вы, насколько могу заключить, мистер Бридон из домика садовника? Да, в этих пустынных краях мы знаем о соседях все и не дожидаемся официальных представлений, вам подтвердит кто угодно. Ужасная история, мистер Бридон, бедного Хендерсона постигла страшная судьба, да еще в тот момент, когда они нашли клад. Я слыхал, вы присутствовали при этом, верно?

– Да, так случилось, я как раз зашел к ним после обеда и видел, как выкопали клад.

– Тогда, скажите, пожалуйста, как вам показалось, клад мог находиться там со времен самого принца Чарли? Позвольте доложить, я всегда утверждал, что верить легендам не грех, но если начистоту, не очень надеялся, что после стольких лет можно хоть что-то найти. А вы как полагаете, они могли наткнуться на какой-то другой тайник? По ошибке? Здесь в округе многие – больше, чем вы можете себе представить, – не доверяют сбережения банкам. Я хочу сказать, может, кто-то припрятал свои ценности?

Бридон начал смутно догадываться, что пастор, как бы искренни ни были его намерения утешить ближнего в скорби, пришел на остров не только с этой целью.

– Я бы с удовольствием показал вам клад, – ответил он пастору на невысказанную просьбу, – но Летеби уехал и, вероятно, куда-то его спрятал. Нельзя же оставлять сокровища на виду, правда? Ни в коей мере не могу считать себя знатоком, но, понимаете, там нет наличных денег, без которых вряд ли обошелся бы чей-то тайник. А некоторым предметам, несомненно, больше сотни лет. В том числе, и сундуку, в котором хранился клад; вот он, в углу. Его точно можно датировать временем Карла Эдуарда.

Мистер Маклин осмотрел сундук и остался доволен.

– Что ж, – сказал он, – это послужит наукой человеку, который слишком торопится со своими категоричными суждениями. Простите, но я был убежден, что если они что-нибудь и найдут, то не то, что ищут. И, судя по всему, ошибся. Но в одном я оказался прав. Я предупреждал джентльменов, что каждого, кто попытается найти клад принца Чарли, постигнет проклятие, и, как оказалось, это святая правда.

– А проклятие наложил сам принц или кто-то другой?

– Нет, оно несколько моложе. Жил тут один старик, вскоре после тех событий, по имени Дэвид Хэбингтон, почитавшийся пророком. И одно из его пророчеств заключалось в том, что всякому, кто потревожит сокровища принца Чарли, они встанут поперек горла. Смерть не упокоится на погосте Глендауни – так он говорил. И вот несчастный Хендерсон, судя по всему, погиб, а Летеби, отдав предпочтение осмотрительности, покинул наши места. Могу только сказать, мудрое решение, мистер Бридон.

– Да, пожалуй, у него больше здравого смысла, чем можно было предположить по некоторым поступкам, – сухо согласился Бридон и добавил: – Мне только несколько странно, что проклятие падает лишь на того, кого в поисках клада ждет успех. Казалось бы, в данном случае волю следует приравнять к поступку, и несчастья должны начать сыпаться, не дожидаясь находки, как только кто-то приступит к поискам.

Мистер Маклин заметно растерялся.

– Вы молоды, мистер Бридон, – пробормотал он, – и, полагаю, не очень хорошо знаете эти края. Неудивительно, коли вам многое кажется здесь странным. Но позвольте заметить, в местных долинах немало людей, которые, с тех пор как пошли разговоры о поисках клада, старались не ходить по дороге мимо моего дома. Другие поздно ночью видели на острове и на берегу напротив свет, когда там никого не могло быть, и все это за последние две-три недели. Однако мне пора. Вы не проводите меня до моста? Или у вас тут дела?

На сей раз Бридон обрадовался, что можно уйти с острова. Без мистера Маклина он бы мучился одиночеством, с ним же компании было чуть больше необходимого. Пастор, как, наплевав на все приличия, выразился впоследствии сыщик, принадлежал к тем, чье слово способно довести до белого каления вне зависимости от того, уместно оно или нет. По дороге к мосту о сверхъестественном больше не говорили. Обитатель Глендауни, видимо, заметил в умонастроении спутника скептическую жилку южан, которым, дай волю, они вмиг повыгоняют из всех северных озер таких реальных чудищ, и решил, что спорить с ним – попусту тратить время.