Пока тунгрийские когорты готовились к маршу, пока центурионы и опционы проверяли сапоги и экипировку каждого солдата, чтобы ни один из них во время марша не покинул строй, пока какой-то опцион чихвостил нерадивого солдата за то, что тот так и не научился шнуровать сапоги, после чего подкрепил слово делом, больно стукнув перепуганного беднягу жезлом с бронзовым набалдашником по пальцам, Скавр отвел Юлия в сторонку. Не обращая внимания на возмущенный рев опциона всего в десяти шагах от них, Рутилий вполголоса отдал последние приказания:

– Трибун Беллетор предпочел оставить первую центурию охранять зерновой склад, что в некотором отношении неплохо.

Юлий кивнул:

– Это его двойная центурия.

Хмурые брови Скавра многое поведали ему об этом решении второго трибуна.

– Если я прав, то решение никак не связано с размером центурии. Скорее, это своего рода месть его примипилу за то, что тот охотно сотрудничает с нашим Секстом Фронтинием. Возможно, он еще пожалеет об этом своем решении, если столкнется лицом к лицу с головорезами Обдурона на поле боя и вдруг окажется, что в отсутствие примипила некому подгонять солдат вперед. Думаю, мы можем доверить Сергию охрану склада, но я сильно сомневаюсь, что его солдаты устоят, если на город нагрянет серьезная угроза. Так что за ними нужен глаз да глаз.

Юлий недоуменно выгнул бровь, хотя в целом его лицо осталось бесстрастным.

– О какой угрозе ты говоришь, трибун? Ну, разве что городские банды попытаются воспользоваться положением…

Скавр посмотрел на готовую к маршу колонну и покачал головой.

– Вообще никакой угрозы не должно быть. Но на практике… не знаю. Этот Обдурон – ходячее воплощение хитрости и коварства. Я не успокоюсь, пока не увижу его голову, насаженную на копье. Только тогда я смогу перестать о нем думать. Так что бдительность не помешает.

Сочтя, что он основательно обдумал этот свой разговор с трибуном, Юлий принял решение. Повернувшись к опциону, он указал на зерновой склад:

– Этим желторотикам не устоять в случае серьезного нападения. Они же стерегут запас зерна, которого бандитам хватит на год вперед. Выбери пять контуберниев, Квинт, и отправляйся туда. Передай Сергию мой привет и скажи ему, что я прислал тебя в качестве подкрепления его желторотикам. Я сам наведаюсь туда чуть позже. Ну а пока неплохо бы проверить, какие планы у местных бандитов. Они наверняка думают, что золото никем не охраняется.

Первые признаки интереса к штабу тунгрийцев дали о себе знать меньше чем через час после того, как первая когорта покинула город. Мимо главного входа, то и дело косясь на застывших в карауле солдат в полном боевом снаряжении, прошла пара подозрительных личностей. Начальник караула, коренастый боец, чье лицо украшали три недавних шрама – наглядное свидетельство того, что он не привык прятаться за спины солдат, – стоял, положив руки на рукоятки меча и кинжала. Когда парочка темных личностей прошла мимо, он поморщился и презрительно плюнул им вслед.

– Да-да, гуляйте себе на хрен! Если хотите вернуться за золотишком, то приводите с собой своих дружков! Эти деньги принадлежат моему начальнику, и он проделает мне новую дыру в заднице, если я их упущу.

Бандитские лазутчики прошли, не оглядываясь. Убедившись, что они свернули за угол, начальник караула вернулся в штаб, где застал Юлия. Тот стоял в комнате, где хранились знамена, задумчиво глядя на сундуки с золотом, отнятым у ростовщиков, к которым оно перекочевало от прокуратора Альбана.

– Надеюсь, центурион, ты не задумал сбежать с ним, – пошутил он, лукаво глядя на застывшего в задумчивости Юлия. Старый солдат отлично знал, что, не раз доказав свое мужество в бою, он завоевал себе право на шутливый тон, каким обычно разговаривали между собой офицеры. – Только боюсь, в таком случае тебе понадобятся крепкие парни, так как одному тебе его не вынести.

Он кивком указал на неподъемные сундуки – тяжелые как по причине собственного веса, так и из-за хранящегося в них золота. Юлий покачал головой и хмуро усмехнулся.

– Это вряд ли. Золото принадлежит моему начальнику, и он…

– Продырявит задницу в новом месте, если ты его проворонишь? Выходит, ты слышал.

– Слышал, Пугио, и, надеюсь, весь город тоже. Если нам всем сегодня придется только стоять здесь, глядя на эти сундуки, я буду самым счастливым человеком во всем Тунгроруме.

Не успел он договорить, как в дверь сунул голову еще один солдат.

– Они снова идут, центурион, причем с обоих концов улицы.

Оторвав глаза от сундуков с золотом, Юлий быстро отдал серию приказов, после чего вышел на улицу. После холодного каменного мешка было приятно вновь оказаться на теплом воздухе. Центурион отступил в сторону, давая выйти вслед за собой колонне тяжело вооруженных солдат. Они молча образовали на расстоянии десяти шагов друг от друга две шеренги, перегородив узкую улицу по обеим сторонам от входа. Караульный офицер подхватил щит, стоявший у стены, и встал в строй. Он повертел головой, разогревая перед схваткой шейные мышцы, после чего громко проревел:

– Мечи к бою!

Солдаты положили копья, обнажили клинки и подняли щиты, готовые в любой момент по команде офицера дать отпор врагу, как то бывало все предыдущие месяцы. С обоих концов улицы к ним приближались около двух десятков бандитов, которые вскоре оказались едва ли не нос к носу с солдатами. Тогда они остановились, причем каждый выбрал себе противника и встал напротив него, сверля его взглядом в надежде сломить дух защитников здания. Подождав, когда установится гробовая тишина, Пугио ринулся вперед и со всей силы боднул своего противника, пытавшегося запугать его взглядом. Бандит пошатнулся и с окровавленным носом отлетел назад. Его приятели издали злобный рык, однако ни один из них не осмелился сдвинуться с места, ибо рисковал напороться на меч в руках противника, в глазах которого читалось решительное намерение убивать. Оттолкнув двух бандитов в стороны, Петр шагнул вперед и, подняв обе руки, чтобы все видели, что он безоружен, подошел к шеренге солдат. Остановившись, он панибратски кивнул Юлию, как будто считал его равным себе.

– Центурион, прежде чем эта встреча перерастет в драку, мы можем поговорить с тобой как мужчина с мужчиной. Честное слово, нам не нужна кровь.

Юлий пристально посмотрел на него, а затем кивнул Пугио:

– Пропустите его!

Солдаты расступились, пропуская главаря бандитов. Петр кивнул Юлию с такой самоуверенностью, что тот невольно еще раз окинул его пристальным взглядом, пытаясь понять, что за этим стоит. Положив руку на рукоятку кинжала, центурион сделал шаг вперед: теперь его лицо было в считаных дюймах от лица бандита.

– Почему бы, Петр, мне не выпустить тебе кишки прямо сейчас, тем более что ты нагло вышел из-под ареста? Что привело тебя сюда? Ведь ты отлично знаешь, что я пообещал сделать с тобой, если посмеешь высунуть нос из своего борделя.

Петр негромко рассмеялся и покачал головой.