Если ночь наступит до того, как они доберутся до палаток первого лагеря, они окажутся под открытым небом при пониженной температуре и без возможности видеть дорогу — у них нет фонарей, да и времени искать их тоже нет. Едва ли Зак переживет такую ночь. Внутренний голос подсказывал, что и она вряд ли ее переживет, однако Сесили не желала его слушать. Нет смысла думать о своем выживании. Нужно сохранить жизнь Заку. Спустить его вниз. Если у нее это получится, она и себя спасет.

Сесили поднырнула под руку Зака и заставила его встать на ноги. Все это время она представляла, как Чарльз карабкается вверх, пытаясь выбраться из расселины. Он виделся ей в каждой тени. Зак едва держался на ногах, но, к ее облегчению, не падал. Она приняла на себя почти весь его вес. Они добрели до перил и пошли вниз.

К счастью, глубокие долины ледопада служили отличной защитой от ярости ветра. Сесили то и дело оглядывалась и подгоняла Зака вперед. Чарльз наверняка будет преследовать их, а Галден уже заплатил высокую цену.

У нее не было желания рассказывать Заку правду. Она опасалась, что страх парализует его.

Им предстояло преодолеть последнее сложное препятствие: «Место повешения». Если у них получится и они дойдут до лагеря, дальше их ждет прямой короткий переход до базового лагеря. И если они будут идти по перилам, то смогут продвигаться вперед даже в темноте.

Сесили больше не чувствовала боли в ноге — мозг заблокировал ее, отбросив все, что не имело значения для выживания. Вместо боли в ней горел гнев. И именно он помогал делать каждый шаг, перестегиваться на перилах. Этот гнев окутывал тело, и она опиралась на него.

Руки сильно замерзли, но она все равно крепко сжимала ручку ледоруба. Оглянувшись, увидела вдали фигуру в красном костюме с синими вставками. Чарльз. Все же он выбрался.

Сесили ускорила шаг и буквально тащила Зака на себе. Это была гонка наперегонки с ночью — и с убийцей, преследовавшим их.

Наконец они оказались на вершине «Места повешения».

Сесили закрепила жумар Зака на веревке.

— Сможешь сам?

— Нет, Сесили… а ты?

Нельзя тратить время на споры. У Зака плохо с головой, но физически он в отличном состоянии, и у него восстанавливаются силы по мере того, как они спускаются все ниже. Нельзя оставлять его на милость Чарльза.

Она сунула ему в руку тормозную веревку.

— Не выпускай ее, ясно? Спускайся медленно. У тебя получится. Когда окажешься внизу, сразу иди в базовый лагерь. Не жди меня. Я догоню, если смогу.

— Сесили, будь осторожна.

— Иди.

Она наблюдала, как он исчезает за краем стены, а потом повернулась, чтобы встретить свой рок. Припав на здоровое колено, крепко сжала ледоруб.

Чарльз приближался, не ускоряя и не замедляя шаг. Снег громко скрипел под его тяжелыми ботинками.

— Ну что, Сесили, сдаешься?

Она швырнула ледоруб к его ногам. Ламы благословили его. Он хорошо ей послужил.

— Тебе это надо, да? Тебе надо, чтобы твои жертвы были слабыми. Безоружными. Беззащитными. Ведь именно поэтому ты убиваешь в зоне смерти. Потому что твои жертвы полумертвые. — Несмотря ни на что, девушка рассмеялась. — Никакой ты не герой. Ты трус.

Он зарычал и бросился на нее.

Но был остановлен. Из-за сугроба выскочил Дуг и, схватив Чарльза за капюшон, опрокинул на спину. Тот ловко вывернулся и перекатился на бок.

Тем временем Сесили схватила ледоруб и отступила к краю стены. Глянув вниз, убедилась, что Зак успешно спускается — он не соскользнул. Если она выиграет для него время, может, он и выживет.

— Хватит, Чарльз, — сказал Дуг. — Я знаю, что ты натворил. Я не хотел верить в это. Не мог. Я говорил, что все мои подозрения — насчет Марко, Пьера, того шерпы на Броуд-Пик — беспочвенны. Но я видел, что ты сделал с Грантом в четвертом лагере. И здесь я положу этому конец.

Чарльз расхохотался:

— Ты не понимаешь? Конец наступит для тебя. Если ты убьешь меня, больше не сможешь работать в горах.

— Плевать. Моя жизнь закончилась, когда умерла Кэролайн.

— Но я не виноват в этом. Это ее вина. — Чарльз указал на Сесили, и та застыла, как громом пораженная.

На лице Дуга снова отразилась мучительная боль. Страдание, причиной которому стало ее невежество.

— Знаю.

На мгновение ветер стих, а снегопад прекратился. Дуг поднял то, что держал в руках, и направил это на Сесили.

Пистолет.

У нее бешено забилось сердце. Время замедлилось. Она видела перед собой лишь черное отверстие на конце ствола.

— Прости, — сказал Дуг, глядя на нее. — Я не хотел, чтобы ты в это ввязывалась.

Он повернулся и нацелил пистолет на Чарльза.

— Не делай этого, Дуг. — Сесили услышала в его голосе страх. — Ты готов вот так оказать неуважение к горе?

— Гора всегда будет здесь. Мне нужно защитить людей, которые поднимаются на нее.

— Если ты это сделаешь, то убьешь нас всех. Меня, Сесили, себя.

Тон Дуга остался спокойным.

— Я уже умер. — Он перевел взгляд на Сесили. — Прыгай.

— Нет! — Чарльз бросился на Дуга.

Тот нажал на спусковой крючок. Сигнальная ракета вылетела в небо.

Нет, не в небо.

В серак «Танцующий медведь».

Чарльз замахнулся ледорубом, но было поздно. Ракета попала в самое сердце «Медведя». Раздался грохот, раскатистый и мощный, как гром, когда огромный кусок льда сорвался с горы.

Сесили не могла двинуться с места. Не могла выполнить команду Дуга. Она могла только ждать. Она видела, что им грозит. Но страха не чувствовала. Это была… неизбежность.

Гора собиралась убить ее. Не Чарльза.

Она закрыла глаза и обеими руками сжала ручку ледоруба.

А потом на нее обрушились снег и лед.

55

Говорят, холод полезен организму.

Окунись в ледяную воду. В малых дозах она обостряет мыслительный процесс, останавливает — или обращает вспять — деменцию. Стимулирует работу иммунной системы. Это безболезненно.

Однако для Сесили холод оказался скопищем иголок. И от тысяч уколов этих иголок по телу разливалась боль.

Когда же тело онемело, пришло облегчение. Боль ушла, и все вокруг потемнело.

Но темнота ее больше не пугала.

Ничто не могло напугать сильнее, чем белая стена, рухнувшая на нее.

В темноте всегда есть надежда на фонарь, который может прогнать тени.

А вот белизна все поглощает. Все чувства. И дробит кости.

Белизна смела ее с «Места повешения» и унесла в забвение.

56

Самагаун, через два дня после восхождения на вершину

Сесили лежала в кровати,