что говорит о том, что они изверглись совсем недавно. Таким образом, вполне разумно утверждать, что эти криовулканические трещины, возможно, все еще извергаются прямо сейчас – вероятно, лишь небольшими эпизодическими струйками. Если это так, то Церера – это теневая версия Ио: мир активных вулканических процессов, история которого написана льдом, а не огнем.

Я знаю, что мы здесь говорим о науке. Но если бы Шекспир был жив сегодня, мне хотелось бы думать, что криовулканизм – это именно то, что он имел в виду, когда писал, что на небесах и на земле есть многое, что и не снилось нашим мудрецам. Если ледяные вулканы, которые извергаются в пространстве между Марсом и Юпитером, – это не волшебство, тогда я не знаю, что это такое.

Неприятно признавать, но ледяные вулканы – не самая важная часть этой истории. «Криовулканы – это признак того, что происходит на глубине», – говорит Натуэс. И они, по-видимому, свидетельствуют, что все эти ледяные или богатые льдом планеты скрывают под своей поверхностью океаны жидкой воды.

Дентон гордится, что взрывала Плутон бесчисленное количество раз [32] – разумеется, в симуляциях. Она обнаружила, что есть только один разумный способ объяснить, как появился странный бугристый, покрытый рябью рельеф на одной стороне Плутона и кратер длиной 1900 километров – на противоположной: сейсмические волны от мощного столкновения передались через подповерхностный океан толщиной 150 километров. Неясно, как на Плутоне мог сохраниться такой обширный океан, который до сих пор не замерз, но ученые склонны соглашаться, что он действительно существует. И криовулканы, расположенные над ним, увеличивают такую вероятность.

Эти миры, покрытые океанами, по-видимому, сосредоточены во внешней области Солнечной системы. Кажется странным, что Церера расположена во внутренней части, но когда-то давно она, возможно, находилась так же далеко, как Плутон. Аммиачные льды могут существовать вдали от Солнца, но ближе к светилу быстро испаряются. На Церере их много, несмотря на то, что она находится сразу за Марсом. Это позволяет предположить, что раньше она обитала на дальней границе Солнечной системы. И благодаря столкновениям, радиоактивности и солености ей, по-видимому, удалось в течение миллиардов лет сохранить собственный океан. Ученые спорят [33] относительно того, сколько воды на Церере, но этот небольшой каменный шар может содержать больше запасов воды, чем у нас на Земле. И опять же, эти яркие пятна и ледяные вулканы проще объяснить, если там есть большой резервуар криомагмы, который подпитывается водами океана.

Ближе к дому или далеко от него, водные миры, кажется, есть везде. Возможно, мы даже пропустили несколько из них. «Мы не знаем наверняка, но есть предположения, что на некоторых других спутниках Сатурна – может быть, на Дионе или Мимасе – существуют океаны с жидкой водой, и мы просто не получили достаточно информации, чтобы знать наверняка», – говорит Спилкер.

На некоторых из этих планет, таких как Энцелад, вероятно, есть гидротермальные источники. А вы помните, что любит воду и гидротермальные источники на Земле, верно? Однажды, через несколько десятилетий, мы, возможно, отправим потомков тех отважных аппаратов, которые исследовали окрестности подводной горы Колумбо на Земле, в океаны этих ледяных миров на охоту за инопланетной жизнью, которая может быть чем угодно – от микробов до существ, похожих на осьминогов. Способ поддержания тепла в этих скрытых океанах и способ питания их ледяных вулканов варьируются от места к месту. Но то, что Морабито обнаружила на Ио еще в 1979 году, разрушило старую парадигму в астрономии.

«На базовом уровне это изменило наше представление о том, где на просторах Солнечной системы может существовать жизнь, потому что мы больше не ограничиваемся зоной обитаемости вокруг Солнца», – говорит Дэвис. Ученые поняли, что не обязательно быть Землей – на данный момент идеально расположенной, влажной планетой с умеренной температурой, – чтобы создать живой и дышащий мир, который может стать домом для биологической жизни. Если вы выбрали правильный танец, все, что вам нужно, – это гравитация.

«Мы находим много океанических миров только в нашей Солнечной системе, – говорит Спилкер. – Итак, если вы посмотрите на все звезды в нашей галактике, каковы шансы, что у вас есть планета, подобная Земле, в обитаемой зоне – не слишком горячая, не слишком холодная, где все условия в самый раз – по сравнению с наличием спутников вокруг больших планет, например, размером с Нептун и больше… есть много таких больших планет, и у них могут быть спутники, где приливный нагрев может оказаться существенным фактором. Возможно, существует больше океанических миров с замерзшей ледяной корой, чем миров, подобных Земле».

Если выстрелить лазером с Земли в определенную часть неба, свету потребуется 40 лет, чтобы преодолеть 370 триллионов километров, прежде чем он достигнет системы звезды TRAPPIST-134, состоящей из семи каменистых планет. Некоторые из них находятся в зоне обитаемости, другие – слишком близко или слишком далеко, чтобы поддерживать на поверхности жидкую воду. Но, говорит Дэвис, эти планеты находятся в орбитальном резонансе друг с другом. Там должен существовать какой-то приливный нагрев. Он может быть незначительным, а может быть и достаточно сильным, чтобы разжечь вулканы – огненные, ледяные или и те и другие сразу – и поддерживать океаны с жидкой водой, пригодные для жизни.

Для нас земные вулканы и сама Земля – это норма. Но пока что при наших, хотя и ограниченных, знаниях о космических просторах Земля выглядит скорее исключением. Первобытное тепло утекает. Радиоактивный распад замедляется. Но, говорит Спилкер, орбитальный резонанс может служить бесконечным источником тепла. Когда дело доходит до поддержания жизни, возможно, приливы и отливы гравитации – это единственные двигатели, которые преодолевают приливы и отливы времени.

Многие ученые не считают вопрос о поисках жизни альфой и омегой планетологии. «Когда я был совсем маленьким, лет шести, в библиотеке я увидел книгу о спутниках Юпитера. И там была фотография Европы со всеми ее шрамами, как я думала тогда в детстве, – рассказывает Дентон. – Там говорилось, что под ее поверхностью есть океан, и я подумала: вот это круто! Это даже звучит потрясающе. Этих планет так много. Вероятно, их еще очень много. Исследовать пересечение между геологическими процессами, которые мы понимаем, и вещами, которые мы пока не понимаем, планетами, которые ведут себя неожиданным образом, и пытаться выяснить, почему это так, – для меня это очень интересно».

Чтобы поддерживать жизнь, нужны геологически активные миры. Мы не можем даже надеяться понять, как во Вселенной возникает и распространяется жизнь, если мы не знаем, как устроены планеты. «Меня не очень волнует вопрос о жизни, – говорит Дентон с ухмылкой. – Может быть,