— Так и быть, молодой человек, я вам помогу — участие повара и закуску возьму на себя. Одну секундочку, — остановил меня достойный господин. — Дайте сюда корзину. Гонмарское пусть граф пьет, а мое нежное горло не приемлет кислого. — И он заменил указанное вино на элморское.

Договорились через час расположиться в моих апартаментах. Ключарь с поваром не подвели и раньше назначенного срока пришли с полной корзиной разнообразной снеди. Мы откупорили первую бутылку, разлили ароматное вино по бокалам и выпили за встречу. Потом тосты следовали один за другим с точностью магических часов: за знакомство, за друзей, за прекрасных дам, за хороших людей, за понимающую молодежь, за то, чтобы нам было хорошо и нам ничего за это не было, за то, чтобы у нас всегда было легко на душе и тяжело в кошельке, и… много еще за что.

Вскоре выяснилось: повар с ключарем искренне сожалеют, что такой замечательный, все понимающий и уважительный молодой человек стал обитателем замка совсем недавно. Им, дескать, так не хватало моей компании, хоть волком вой. Повар даже попытался живо изобразить этот вой, но ключарь его не поддержал — не сезон, понимаете ли. Волки еще так не воют. Вот зимой — это да. Зимой он непременно послушает волчий вой в исполнении господина повара, которого он очень и очень глубоко уважает в целом и его вокальные данные в частности. Когда выяснилось, что все в компании друг друга уважают и, следовательно, объективно являются уважаемыми людьми, мне среди вороха слухов и сплетен между делом стали попадаться интересные сведения.

Выяснилось, например, что я — штучка непростая, раз господин граф поручил начальнику охраны приглядывать за мной, а тот ничего лучшего не придумал, как науськать на меня мальчишку, подбросив тому идею отлупить наглого травника тренировочной шпагой. Кто-то из раненых во время стычки в горах заметил и рассказал начальнику, как четверка воинов врага побежала к фурам, где никого из охраны не было, один только господин травник стоял. Воин отвлекся, потом его ранило, и он больше ничего не видел, но, говорят, до фур ни один из четверки не дошел — все оказались убитыми. Кто это мог сделать, никто так и не смог рассказать. А начальник охраны — прямо седой лис, все обязательно вынюхает и господину доложит.

Еще интересно было узнать, что после разговора графа с дочерью та вдруг стала проявлять внимание к господину травнику. Служанкам было строго-настрого наказано даже не приближаться к апартаментам, когда молодой человек изволит там присутствовать. А любая замеченная в кокетстве будет бита плетьми, а то и изгнана из замка. Что все это значит, мои собеседники-собутыльники не знали.

Пиршество закончилось далеко за полночь, вместе с вином, которого ключарь принес еще пару бутылок, дабы не прерывать столь удачно сложившиеся посиделки. Я незамедлительно принял дозу своего же эликсира, пропотел, продрожался, умылся и лег спать.

Однако в эту ночь спать пришлось недолго. Разбудил меня грохот взрывов. Я вскочил и стал одеваться по-походному, еще не сообразив, что происходит. Окончательно проснулся уже одетым с сумкой на плече и кинжалом Свенты на поясе. Протерев глаза, выглянул во двор и увидел заключительный аккорд симфонии уничтожения… ворот.

Минуя разбитые створки, в проем влетели два огнешара, основательно накачанные энергией, и с грохотом взорвались где-то внизу, встретив стену донжона. По сути этот домик был помесью загородной резиденции и крепости, поэтому сам по себе являлся крепким оборонительным рубежом. Однако нападавшие, похоже, имели мощную магическую поддержку. Чтобы разбить ворота, защищенные магией, надо всадить в них уйму мощных огнешаров, два из которых я только что видел. А это значит, у ночных гостей либо ящик боевых амулетов, либо группа сильных магов, либо и то, и другое.

Эх, не успел! Думал, утром позавтракаю и в путь. Сведения, которыми поделились со мной благодарные собутыльники, оставляли мне только такой выход из положения. Возможно, граф проявит благородство и благодарность, выделив, как обещал, сопровождение, и даже помашет платочком с крылечка, но маловероятно. Оказывается, подозрения с меня никто и не думал снимать. Недаром начальник гарнизона затеял эту тайную проверку. Да и Олисия явно что-то знает и наверняка получила от папеньки недвусмысленные рекомендации. Интересно, что наговорил ей граф? Впрочем, что бы ни наговорил, меня это теперь не касается совершенно. Благодарю хозяев за приют, за ласку, но пора и честь знать. Не смею больше обременять своим присутствием.

Ввязываться в драку с неизвестными не было ни малейшего желания, поскольку на простых разбойников бойцы, штурмующие замок, никак не походили. Как, например, та пятерка, показавшаяся в воротах и выстроившаяся в боевой порядок. Подобное я видел, отбиваясь в прошлом году от лоперских разведчиков. Но сейчас бойцам противостояли вовсе не элморские невидимки, считающиеся вместе с дадзю империи Сун сильнейшими на континенте, и даже не егеря. Под слаженными ударами магии и стали воины графа гибли один за другим, но дрались до последнего. Я с болью увидел, как магическим ударом разбили голову одному из исцеленных мной бойцов. Я не знал его имени и не разговаривал с ним, но столько сил в него вложил, что он мне стал даже как-то близок. Фактически после сербанского лесоруба этот человек был вторым, кого я вернул обратно к жизни буквально на пороге чертогов богов. И вот теперь этот невероятно сложный шедевр, восстановленный мной, может, и не лучшим образом, но со старанием, обращен в прах.

Не думайте, я не бросился с воплем озверевшего зайца крушить супостата целительской боевой магией. Повторюсь, неизвестные явно не были романтиками больших дорог, засад и душегубства. Скорее, это были дружинники какого-нибудь графа или барона, а то и солдаты королевской армии. Вдруг граф — мятежник, а я покрошу войска короля. Да еще если об этом узнают… Элморский барон на стороне мятежного графа. Политические последствия такого альянса (а кто поверит, что граф не сговорился с иноземцами ради каких-то своих выгод?) даже с моим дилетантским опытом в подобных интригах просчитать было несложно. Ни одного положительного момента во всем этом я не видел.

В дверь вдруг забарабанили, очень может быть, ногами, и знакомый голос прокричал:

— Вставайте, господин травник! Вставайте! Нападение!

Я открыл дверь. На пороге стоял Протис собственной персоной. Он был встрепан, взбудоражен и бледен до синевы. В руках сжимал где-то добытую шпагу.

— Господин травник, вам с молодой госпожой надо уходить в потайной ход. Меня послал господин начальник гарнизона. Он сказал, что мы долго не продержимся. У врагов сильная магия. А меня направил предупредить госпожу и вас. Скорее, господин травник! Он еще сказал, что леди знает, как открыть ход. Это, говорит, единственный шанс для нее. Он слышал, враги кричали — живыми никого не оставлять, особенно девушек. Скорее же, господин травник, — взмолился он.

— Вот что, Протис, беги в покои графини. Пусть одевается по-походному, подскажи ей как. Никаких бальных платьев — штаны, куртка. Главное, чтобы было удобно, а не красиво. Пусть возьмет и самое ценное, что есть. Потом сам одевайся и бегом к апартаментам графа.