– Еще одно… – Дайрин вспомнила Вака. – Смотри, чтобы твои люди со мной не вольничали. Ты знаешь, что тогда станется с тем Даром, которым я владею.

В ответе Видрута прозвучала скрытая угроза, но грозил он не ей.

– Всем известно, что Дар покидает женщину, спознавшуюся с мужчиной. Никто тебя не тронет.

– Да будет так, – ответила она с внешним спокойствием, которое нелегко ей далось. – У тебя есть тот шелк? Дай мне, чтобы я научилась, чему сумею.

Она услышала, как хлопнула дверь. Когда звук затих, она протянула руки, чтобы исследовать свою тюрьму. Каютка была мала – койка у стены, табурет, кажется привинченный к полу, и все. Неужели и капитана Ортиса заперли в такой же дыре? И каким образом Видруту удалось его одолеть? По краткому знакомству с капитаном ей представлялось, что он не из тех, кто так просто сдается врагу.

К тому времени, когда Видрут вернулся, чтобы бросить ей в ладони ленточку, Дайрин смирно сидела на табурете.

– Изучай сколько хочешь, – поощрил он ее. – До Устурта нам плыть два дня, если ветер будет и дальше благоприятствовать. Еду, воду и прочее, чего пожелаешь, тебе принесут, и у дверей будет охрана, чтобы тебя не беспокоили.

Держа ленточку в руках, Дайрин сосредоточилась на том, что могла рассказать ей ткань. Относительно Видрута она не обманывалась. Для него и остальных она была лишь орудием. Пожалуй, из-за слепоты он мог ее недооценить, что бы ни наговорили ему про ее Дар и Силу. Дайрин не раз сталкивалась с этим в прошлом.

Девушка сознательным усилием закрылась от мира, замкнула слух от скрипа балок и плеска волн, а нос – от множества оскорблявших его запахов. И снова ее «зрение» обратилось внутрь. Она видела голубоватые «руки» (не совсем руки), снующие над тканью. Ясно и ярко видела цвета, которые не могла описать словами. Ведь материя перед ее глазами была не одноцветной полосой, а переливалась от оттенка к оттенку.

Теперь Дайрин попыталась отвлечься от мерцания красок, чтобы увидеть станок, с которого сходила ткань. Ей представились высокие темные станины. Но не выглаженные столяром столбики – нет, они были неровными, как кора – кора живых деревьев.

А руки… теперь сосредоточься на движении рук ткачихи.

Но едва девушка добралась до этого места, ее отвлек стук. Она в досаде обернулась к двери каморки:

– Входи!

Снова заскрипели петли, протопали сапоги, запахло мокрой от брызг кожей одежды и мужчиной. Вошедший смущенно прочистил горло:

– Госпожа, вот еда.

Она навернула ленточку на запястье и протянула руку, ощутив вдруг голод и жажду.

– Позволь, госпожа…

Он вложил ручку чашки ей в правую руку, поставил миску на ладонь левой.

– Вот ложка. У нас только корабельный эль, госпожа, и мясная похлебка.

– Благодарю, – отозвалась она. – А как тебя зовут, моряк?

– Ротар, госпожа. У меня щит без герба, и я не настоящий моряк. Но когда не знаешь другого ремесла, кроме войны, все равно, за какое дело браться.

– Однако в этом деле ты начинаешь сомневаться?

Дайрин опустила кружку на пол прямо между своими стоптанными сандалиями. И взяла его руку, удержала, чтобы прочитать. Ей думалось, что нельзя упускать случая побольше узнать о сторонниках Видрута, а этот Ротар показался ей человеком не того замеса, что Вак.

– Госпожа… – тихо и торопливо произнес он, – говорят, ты понимаешь в травах. Отчего же Видрут не отведет тебя к капитану, не попросит распознать, что за внезапная болезнь его свалила?

Рука, которую держала Дайрин, говорила о юности – и желания обмануть она в ней не ощутила.

– Где же капитан? – так же тихо спросила она.

– В своей каюте. Он в горячке и бредит. На него словно порчу навели, и…

– Ротар! – рявкнул из-за двери другой голос. Тот выдернул у нее руку, но Дайрин успела ощутить вспышку страха.

– Я обещал, что тебя никто не потревожит. Что выкинул этот щенок? – резко спросил Видрут.

– Ничего. – Дайрин сама удивилась, как спокойно прозвучал ее голос. – Он был очень добр, принес мне еду и питье, а я в них очень нуждалась.

– Принес, и иди себе, – приказал Видрут. – Ну! – Она услышала, как за парнем закрылась дверь. – И что ты, девочка, узнала от этого клочка шелка?

– У меня было мало времени, господин. Не торопи, я должна его изучить.

– Смотри же, – велел он и тоже вышел.

Ротар больше не приносил ей еду. Однако слова юноши о капитане заставили Дайрин задуматься. Из слов Видрута она поняла, что вся команда поддержала заговор старшего помощника и готова плыть в Устурт. Она сама знала, как вызвать лихорадку, подсыпав кое-какие травы в еду или питье. Если бы ей увидеть капитана, она бы распознала отраву. Но как ей выбраться из этой каморки? Изредка, всегда неожиданно, заходил Видрут, выспрашивал, о чем еще рассказала ей шелковая ленточка. Его жадные расспросы порой пугали ее почти до потери самообладания. Наконец она сказала то, что представлялось ей правдой.

– Разве ты не слышал, капитан, что Дар не дается насильно? Я вычитала из этого шелка все, что могла. Но ткань эта создана непохожим на нас племенем. В чужой природе не так просто разобраться. Как я ни старалась, не сумела увидеть мысленного образа этого народа. Ясно я вижу только, как ткали ленту. – Не дождавшись ответа, Дайрин продолжала: – Это путь разума, а не тела. По такому пути ползешь, как не вставший на ноги младенец, а не бежишь, как взрослый.

– У тебя остался неполный день. До заката мы увидим Устурт. Я знаю о колдовстве его жителей только по слухам, а слухи искажаются, переходя из уст в уста. Помни, девочка, от твоего «зрения», может быть, зависит твоя жизнь.

Она услышала его удаляющиеся шаги. Ленточка уже не казалась ей мягкой и легкой. Она обрела тяжесть рабских цепей, навязанных чужой волей. Дайрин съела корабельную галету с принесенной Видрутом тарелки. Время и вправду истекало, а она не добилась больших успехов.

Нет, теперь она ясно представляла себе станок и шелк, возникающий под летучими пальцами. Но тело за руками ткачихи оставалось для нее невидимым. И, как ни старалась, она не сумела уловить характера их обладательницы.

Капитан Ортис – он тоже появлялся в видениях, ведь он касался ленты. Как и Видрут. И кто-то третий, далекий, скрытый черной тучей страха. День сейчас или ночь? Она потеряла счет времени. Но что корабль еще бежит по ветру, она чувствовала.

А потом… она была уже не одна. А ведь не слышала скрипа петель! Насторожившись, съежившись на табурете, Дайрин напрягла слух.

– Госпожа?

Ротар! Но как же он вошел?

– Зачем ты здесь?

Чтобы выговорить эти слова, Дайрин пришлось смочить губы языком.

– Они хотят высадить тебя на берег Устурта, госпожа! Капитан Ортис – он вышел, опираясь на руку Видрута, и весь дрожал. Он ничего не приказывал – это Видрут приказал. Госпожа, тут большое зло – мы идем в Устурт, и Видрут командует… так не должно быть.