в заложники парламентёра, то есть меня, и приказал атаковать «Амуш».

– Полагаю, мессер одобрит, – хмыкнул ИХ.

– Тогда поступим так. – Аксель вновь застегнул мундир, спрятал под него пистолет и разложил по карманам два запасных магазина. – Меня скоро потащат на аудиенцию, и там я разрешу все накопившиеся вопросы. Стражника свяжем и спрячем, чтобы не мешал. Занди постоит вместо него у двери, а ты спрячешься. Когда меня заберут – бегите в радиорубку, я скажу где она, договоритесь с «Амушем» о месте встречи и ждите меня.

* * *

Столицу Стремления Харо постепенно затягивал дым. Не накрывал слегка, готовый улететь под дуновением любого ветерка, а именно затягивал, устраиваясь по-хозяйски надолго. Не весь город, конечно, – порт, железнодорожный вокзал и центральные районы гвардейцы удержали, однако окраины сдали почти все.

Хаос. Паника. Насилие.

– Вы действительно хотите взять на борт этого урода? – негромко спросила Кира, останавливаясь рядом с разглядывающим Каслиди капитаном.

– Боюсь, у нас нет выбора, адира, – ответил Дорофеев.

– Потому что Аксель в его руках?

– Потому что Аксель в его руках, а нас поджимает время: нужно забрать мессера, Бабарского и Мерсу до того, как…

Базза замолчал.

Всё и так понятно. До того, как цветущие Сады обратятся в прах.

– Это ужасно, – прошептала рыжая.

– Мы ничем не можем помочь, – так же тихо сказал Дорофеев.

– Вы этим себя успокаиваете?

– Мы все сейчас чувствуем примерно одно и то же, адира. И эта фраза не успокаивает, а объясняет.

– Мы никогда этого не забудем.

– Да, адира, никогда.

Наверное, они могли приземлиться и забрать хоть кого-то, но Кира прекрасно понимала, что начнётся в этом случае, как поведут себя перепуганные жители, как будут рваться к ним вооружённые мародёры и как поведут себя те из них, кто не сумеет попасть на «Амуш» – начнут стрелять по кораблю из всего, что у них окажется. Понимала, что Дорофеев не станет рисковать, и не спрашивала его об этом. Не мучила сильнее, чем он мучился сам.

– Каковы наши действия?

– Наамар выберет место за городом и приедет в него с Акселем. Мы поднимем их в «корзине», разоружим и… возьмём с собой.

– Вы сдержите слово? – удивилась рыжая. И лишь спросив, поняла, что спрашивать не следовало.

– Я его дал, – скупо ответил капитан.

Кира хотела извиниться, но не успела: поднявшийся на мостик радист радостно сообщил:

– Капитан, прошу вас немедленно пройти в рубку. Бабарский в эфире!

* * *

Хоэкунс.

Высокое искусство достижения цели.

Говорили, что попасть в знаменитые школы могут исключительно адигены, что только они способны выложить гигантскую сумму за обучение, больше похожее на пытку. За обучение, по итогам которого половина поступивших покидала планету, проклиная своё желание прикоснуться к Высокому искусству, а другая половина становилась отличными стрелками, треть из этой половины – выдающимися и единицы – непревзойдёнными.

В действительности аристократов среди учеников хоть и было много, но меньше половины. Долгое время Хоэкунс действительно считался искусством адигенов, но многие планеты выбрали другие формы правления, и постепенно бамбальеро начали становиться простолюдины – был бы талант.

У Крачина талант был.

Базовое обучение Акселю оплатила эрсийская армия – вечно грызущиеся маршалы нуждались в отлично подготовленных бойцах и не жалели денег на обучение способных юношей. Пройдя через все испытания, Крачин получил титул бамбини – самый младший из существующих, а затем, уже перейдя на службу к Помпилио, вернулся в школу и стал бамбадиром. При этом он трезво оценивал свои способности и понимал, что бамбадао ему не стать никогда. Зато бамбадиром Аксель был отличным, регулярные тренировки проходил под руководством опытнейшего дер Даген Тура, лучшего, по общему мнению, из живущих бамбальеро, и потому в зал, где его ожидал Наамар, вошёл, не испытывая ни робости, ни сомнений. Крачин знал, что за цель перед ним стоит, и знал, как её достичь. И с каждым шагом он становился спокойнее и спокойнее, полностью отрешаясь от всего, что могло ему помешать. И даже тот факт, что стрелять придётся не из идеально подготовленной, сделанной под него бамбады, а из оружия стражника, ничего не менял. Ведь оружие – это всего лишь средство достижения цели, инструмент, а любой инструмент мастер сумеет использовать наилучшим образом.

Цель будет достигнута.

– У меня хорошие новости, – громко произнёс Наамар, едва Крачина ввели в кабинет.

– Приятно слышать, – улыбнулся Аксель.

Из комнаты его сопровождали два рослых фага, войдя в кабинет, они остановились у дверей. В комнате же помимо сенатора находились ещё два телохранителя, однако присутствие такого количества «зрителей» Крачина не смущало. Во-первых, их пистолеты лежали в кобурах, пусть и расстёгнутых. Во-вторых, даже если бы они держали оружие на изготовку, это изменило бы лишь порядок достижения цели. И только.

– Твой помощник проявил благоразумие и согласился заключить сделку.

– Он получит взыскание, – ровным голосом ответил Крачин.

Фраза заставила сенатора расхохотаться. А отсмеявшись, весело осведомился:

– Ты хотел быть распиленным на куски? Живьём?

Несколько мгновений Аксель смотрел Наамару в глаза, после чего дал ему последний шанс спастись:

– Мы прибыли на Траймонго с миром. С плохими новостями, но с миром. Я пришёл к тебе без оружия, как парламентёр. И я хочу, чтобы ты сейчас объявил, что я свободен и свободен делать всё, что захочу. – Аксель выдержал короткую паузу и веско закончил: – Прямо сейчас.

И дальше всё было бы именно так, как хотел Наамар: показав себя человеком чести, хоть и немного сбившимся с пути, он поднялся бы на борт «Амуша» как гость. Но сенатор Фага полагал себя в безопасности и выбрал другой путь.

– Мы тебя не звали, капитан Крачин, и мы не обещали тебе безопасности.

– Безопасность парламентёра свята. Для адигенов.

– Не выводи меня из себя, простолюдин. – Наамар чуть повысил голос. – Я позвал тебя не обсуждать законы чести, в которых ты не разбираешься, а сообщить, что мы выезжаем через тридцать минут, чтобы встретиться с кораблём за пределами города… – Сенатор замолчал и прислушался к доносящимся из внутреннего двора крикам: – Что это за тревога?

– По всей видимости, нашли стражника, – ответил Крачин.

– Какого стражника? – не понял сенатор.

– Который меня охранял.

И прежде чем до Наамара дошёл смысл ответа… Наамар умер.

Если обстоятельства позволяли, главная цель достигается в первую очередь, поэтому первая пуля достаётся сенатору Фага – пуля точно в голову, в лоб.

Уже мёртвый Наамар делает шаг назад, словно запоздалая реакция способна ему хоть как-то помочь, а развернувшийся и присевший Крачин стреляет в охранников у двери. До них метров десять, что для бамбадира всё равно что в упор. Даже из чужого оружия.