чтобы добиться своей цели, и теперь последует переход ко «второму варианту».

Базза внимательно изучал город, прикидывая, как ответить на наглый выпад, – пока стороны вновь не начали «переговоры», когда из переговорной трубы раздался голос наблюдателя:

– Капитан! Вижу цель! Много целей!

И всё в очередной раз поменялось.

* * *

– Невероятные новости из столицы Стремления Харо! – почти прокричал диктор. Он понимал, что работает на респектабельной радиостанции, которую слушают важные люди и в том числе – сама сенатор, однако новости были настолько невероятными, что ведущий экстренного выпуска новостей не сдержался. – Они… простите, мне трудно поверить услышанному, но источники подтверждают, что всё действительно так: сенаторы Фага и Харо в ультимативном тоне потребовали от посланников Герметикона немедленно приземлиться и передать межпланетный корабль под контроль Траймонго, а когда они отказались – атаковали пришельцев. В настоящее время в Каслиди идёт воздушный бой…

– Он спятил?

– Ему страшно, – спокойно ответил дер Даген Тур.

– Всем страшно, – отрезала Феодора.

– Да, всем, но не у всех есть возможность захватить межпланетный корабль. И так сделать свой страх слабее. Обрести надежду на спасение. Страх силён, а соблазн велик.

– Мне тоже страшно, но я не беру вас в заложники, – произнесла сенатор. – Хотя, как мне кажется, узнав, что вы потеряли свободу, ваши подданные согласятся на любые мои условия. Ведь так?

– Так, – подтвердил Помпилио. – Страх действует на людей по-разному: кого-то ломает, кому-то придаёт сил. Страх – это отражение человеческой слабости.

– Хотите сказать, что Наамар слаб и потому боится? – Женщина показала, что слегка удивлена, поскольку знала сенатора Фага человеком пусть и не лучшим, но твёрдым.

– Да, я так считаю, – кивнул дер Даген Тур. – Но вот чего он боится?

– В данном случае всё очевидно – смерти.

– Из того, что ты мне рассказала, можно сделать вывод, что Наамар боится за тебя, – слегка размеренным тоном произнёс Помпилио. – Полагаю, он хочет захватить «Амуш», чтобы прилететь сюда и спасти тебя. Это было бы по-адигенски.

Сказал и улыбнулся, глядя растерявшейся женщине в глаза.

* * *

У них почти получилось обмануть Дорофеева.

Можно даже сказать так: траймонгорцы его обманули и удивили, чего не случалось очень давно. Сполна воспользовались тем, что Помпилио ничего не рассказал об участии в атаке на яхту летающих машин, а радист, который слушал эфиры, пропустил эту информацию. Дорофеев считал, что у траймонгорцев отсутствует воздушный флот, всё его внимание было сосредоточено на поверхности, и появившиеся «недоцеппели», как определил их дер Даген Тур, стали для него полнейшей неожиданностью. К тому же Наамар, несмотря на полное отсутствие опыта воздушных боёв, понял две вещи. Первая: его простенькие устройства не идут ни в какое сравнение с мощным цеппелем. Вторая: идеальное направление атаки – сверху вниз, не попадая в сектора обстрела большей части оружия «Пытливого амуша». Поэтому он приказал пилотам подняться как можно выше и начать снижение в непосредственной близости от цеппеля. С одновременным открытием огня.

Эта тактика могла сработать. И она обязательно сработала, если бы на «макушке» цеппеля не располагался боевой пост – это было самое уязвимое место «Пытливого амуша», поэтому его не могли оставить без внимания. А установленный на посту шестиствольный «Гаттас» гарантировал крупные неприятности любому противнику. Атака «недоцеппелей» получилась неожиданной, однако на «Амуше» были готовы её встретить.

– Малоразмерные воздушные цели, вооружённые пулемётами и, кажется, небольшими бомбами, – доложил второй номер, пока первый открыл огонь по приближающемуся противнику. – Не менее двух десятков.

– Продолжить набор высоты! – рявкнул Дорофеев в машинное отделение. – Восемьсот метров.

– Есть продолжить набор высоты! – отозвался Бедокур.

– Есть восемьсот метров! – отозвался рулевой.

Большой «потолок» и способность резко набирать высоту являлись главными козырями цеппеля, поэтому выбранный Дорофеевым манёвр был абсолютно оправдан и теперь всё зависело от того, как высоко смогут подняться летающие машины траймонгорцев и какие повреждения они нанесут, пока «Амуш» не окажется выше их.

А повреждения они наносили.

Приказав подниматься – а другого выхода у него не было, Базза сам вывел врагов из-под удара, показав безопасный сектор для атаки – бок «сигары». Пулемётчик с «макушки» мог прикрыть только верхнюю полусферу, основное оружие надёжно закрывало нижнюю, а бока «сигары» оставались беззащитными до тех пор, пока «Амуш» не окажется выше противника. Траймонгорцы, надо отдать должное, быстро оценили открывшиеся возможности и постарались держаться в этом секторе, не поднимаясь, не опускаясь и не отдаляясь от цеппеля, чтобы не оказаться под огнём, и активно расстреливали бока «Пытливого амуша» из пулемётов – к счастью, ничего более серьёзного «недоцеппели» взять на борт не могли – и иногда пытались бросать ручные гранаты.

Неприятности траймонгорцы доставляли, поэтому Дорофеев приказал набрать максимальную вертикальную скорость, «Амуш» резко ускорился, несколько летающих машин вылетели из «мёртвой зоны», а одна из них как раз заходила на вираж, разворачиваясь в сторону цеппеля. Пулемётчики мгновенно взяли её в «клещи» и расстреляли, перебив команду и вызвав на борту пожар, но не учли, что скорость «недоцеппеля» была слишком высокой, а расстояние до «Амуша» – слишком маленьким. Горящая машина не смогла ни остановиться, ни отвернуть и врезалась в гондолу «Амуша».

И в этот момент взорвались находящиеся в ней гранаты.

* * *

– Что это было? – испуганно спросил Занди.

Они стояли на площади и, задрав головы, внимательно наблюдали за воздушным боем. Как и подавляющее большинство жителей Каслиди. Действительно – подавляющее, потому что увлёкшиеся невиданным зрелищем люди напрочь позабыли о своих проблемах. «Пытливый амуш» дрался с врагами на большой высоте, сражение было видно из всех точек города, в котором в эти минуты стало гораздо спокойнее – насильники и мародёры тоже таращились в небо. В основном смотрели молча, но когда у гондолы прогремел взрыв – разразились радостными криками. Вот Занди не удержался от вопроса:

– Что это было?

– Взрыв, – хладнокровно объяснил Бабарский. – Ты разве не понял?

– Так и должно быть? – глупо уточнил юноша. В эти мгновения он был слишком растерян, чтобы мыслить здраво.

– Сомневаюсь, – с прежней лаконичностью ответил ИХ.

– То есть всё плохо?

В ответ – короткое пожатие плечами.

«Пытливый амуш» поднялся высоко, к тому же был повёрнут к Бабарскому и Занди неповреждённым боком, и разглядеть, что происходит, не было никакой возможности. Ясно было лишь одно: капитанский мостик окутывал густой чёрный дым.

* * *

– Капитан! Капитан…

Базза открывает глаза и оглядывается – откуда звон? Дурной, непонятный, пронзительный звон? Кто разрешил шуметь на мостике?

– Капитан…

Почти все стёкла по левому борту выбиты, многие рамы вмяты внутрь, жарко… Потому что что-то горит. Однако с огнём борются – чувствуется запах пены.

– Капитан…

Базза