Восемь из десяти агентов хорошо или сносно говорили по-немецки, а руководитель операции владел этим языком в совершенстве. Остальные двое были простыми техниками. Группа, которой было поручено выполнение операции «Иисус», прибыла в Вену из различных городов Европы в течение трех дней; все имели идеальные паспорта и легенды.

Как и при выполнении операции «Иерихон», Коби Дрор нарушил несколько правил Моссада, но никто из его подчиненных не стал возражать. Операция «Иисус» была отнесена к категории «айн эфес», то есть «беспроигрышных»; поскольку соответствующая отметка была сделана самим боссом, это значило, что операции придается статус первостепенной.

Обычно бригады из отделов Ярид и Невиот включали от семи до девяти человек, но в данном случае было решено несколько сократить их численность, поскольку считалось, что операция направлена против гражданских, нейтральных лиц, ничего не понимающих в агентурной работе.

Руководитель бюро Моссада в Вене выделил три конспиративных квартиры и трех боделей, которые должны были содержать их в чистоте и снабжать агентов провизией.

Обычно бодель – это молодой израильтянин, чаще всего студент, взятый в качестве мальчика на побегушках после тщательной проверки его происхождения и биографии. В обязанности боделя входит выполнение мелких поручений, работа по дому; кроме того, он не должен задавать лишних вопросов. За это ему разрешают бесплатно жить на конспиративной квартире Моссада, что немаловажно для вечно нуждающегося студента в столице чужого государства. Когда квартиру на время занимают «боевики», бодель обычно выезжает, но иногда его оставляют, чтобы он занимался уборкой, бегал по магазинам и в прачечную.

Конечно, Вена – не самая главная из европейских столиц, но в шпионаже она всегда играла очень большую роль. Чтобы понять причины такой необычной ситуации, надо вернуться в 1945 год, когда вторая столица третьего рейха была оккупирована победившими союзниками и разделена на четыре сектора – французский, британский, американский и советский.

В отличие от Берлина, Вена вскоре вновь приобрела свободу, и даже русские вывели из Австрии свои войска, но за свободу пришлось заплатить обещанием сохранять полный нейтралитет. С 1948 года, когда блокада Берлина послужила стимулом для развертывания холодной войны, Вена стала настоящем раем для шпионов. Удобный нейтралитет, практически полное отсутствие собственной службы контрразведки, близость границ Венгрии и Чехословакии, открытая западная граница, стремление Австрии поддерживать добрососедские отношения с восточноевропейскими странами – все это делало Вену идеальным местом для активной работы разведслужб как Запада, так и Востока.

Моссад понял преимущества Вены вскоре после своего создания в 1951 году и развернул настолько многогранную деятельность, что шеф венского бюро Моссада стал более влиятельным лицом, чем сам посол.

Такая активность Моссада оказалась более чем оправданной, когда выяснилось, что изящная и привлекательная столица бывшей Австро-Венгерской империи стала центром сверхсекретных финансовых операций, излюбленными воротами в Европу для палестинских и других террористов, а также вместила три независимых учреждения ООН.

Службы контрразведки и внутренней безопасности Австрии, верной принципам нейтралитета, было настолько легко обмануть, что в Моссаде офицеров этих служб, руководствовавшихся самыми лучшими побуждениями, называли не слишком благозвучным словом «фертсалах», что означает «старпер».

Назначенный Коби Дрором руководитель операции был надежным кацой, имевшим богатый опыт работы в Европе, в том числе в Берлине, Париже и Брюсселе.

В свое время Гидеон Барзилаи служил также в одном из отрядов, которым было поручено приведение в исполнение приговоров, вынесенных заочно арабским террористам, повинным в массовом убийстве израильских спортсменов на летних олимпийских играх 1972 года в Мюнхене. К счастью для себя и своей карьеры, он не был причастен к одной из самых больших неудач в истории Моссада, когда в норвежском городе Лиллихаммере кидоны расстреляли безвинного марокканского официанта, приняв его за Али Хассана Саламеха, организатора бойни в Мюнхене.

Теперь Гидеон («Гиди») Барзилаи стал Эвальдом Штрауссом, представителем франкфуртской компании, которая выпускает санитарно-техническое оборудование. Его документы не могли вызвать ни малейших подозрений, а его портфель был набит рекламными проспектами, книгами заказов и пачкой корреспонденции на бланках компании.

Даже звонок в офис компании лишь подтвердил бы легенду Барзилаи, поскольку телефон, номер которого указывался на бланках компании, был установлен во франкфуртском учреждении, укомплектованном людьми Моссада.

Все бумаги Гиди, как и других членов его группы, были изготовлены в другом отделе Моссада, одном из тех, которые составляют обширнейшую службу поддержки и обеспечения оперативных групп. В том же полуподвальном этаже тель-авивской штаб-квартиры Моссада, где работали специалисты по изготовлению фальшивых документов и банкнот, в других комнатах хранились детальнейшие сведения о поразительном множестве компаний, как реально существующих, так и фиктивных. Здесь было такое изобилие документов, актов ревизии, свидетельств о регистрации и бланков, что любой каца, отправляющийся на зарубежную операцию, мог быть снабжен полным набором бумаг, в подлинности которых невозможно усомниться.

Устроившись на конспиративной квартире, Барзилаи очень долго совещался с шефом местного бюро Моссада. Он решил начать выполнение своей миссии со сравнительно простой задачи: собрать максимум сведений о старом частном банке «Винклер», находившемся рядом с Францисканерплатц и ревностно охранявшем тайны своих клиентов.

В тот же уик-энд с военной базы на окраине Эр-Рияда поднялись два американских вертолета «чинук». Они направились на север, к шоссе Таплайн, что протянулось вдоль саудовско-иракской границы от Хафджи до самой Иордании.

В грузовых отсеках вертолетов стояло по «лендроверу»; с машин было снято все, что можно снять, зато в них поместили дополнительные канистры с горючим. Каждую машину сопровождали четыре человека из войск специального назначения; они с трудом втиснулись в узкое пространство за спинами членов экипажа.

Расстояние до конечного пункта назначения вертолетов намного превышало их обычную дальность полета, но на шоссе Таплайн их ждали два больших бензозаправщика, пригнанных из Даммана, с берега Персидского залива.

Изнемогающие от жажды «чинуки» приземлились прямо на шоссе, и за работу взялись экипажи бензозаправщиков. Скоро топливные баки вертолетов были снова полны до отказа. Вертолеты поднялись в воздух и полетели над дорогой в сторону Иордании, стараясь держаться ближе к земле, чтобы их не засекли иракские радары, находившиеся по другую сторону границы.

Миновав саудовский город Баданах, «чинуки» приземлились недалеко от того места, где сходятся границы Саудовской Аравии, Ирака и Иордании. Здесь их ждали два других бензозаправщика. На этот раз из вертолетов были выгружены «лендроверы» и пассажиры.

Если американские летчики и знали, куда собрались молчаливые англичане, то они не подали виду, а если не знали, то и не задавали лишних вопросов. Офицеры, отвечавшие за погрузочно-разгрузочные работы, спустили по трапам окрашенные в цвета пустыни машины на дорогу, обменялись с англичанами рукопожатиями и сказали: «Удачи, ребята». Потом они заправили вертолеты и отправились в обратный путь. Бензозаправщики последовали за ними.