по правде, я только сегодня поняла, что у меня не все в порядке по-женски. С тех пор, как я покинула Англию, у меня еще не было месячных, но я считала, что это результат резкой смены климата. На пароходе я случайно слышала разговор одной пассажирки с врачом. Она говорила как раз об этом, но доктор сказал, что организм скоро привыкнет, и все пойдет своим чередом. А у вас здесь есть врач?

— Через две недели заедет доктор Мейсон. Ты хочешь к нему сходить?

— Не знаю. Может быть, уже не будет необходимости. Надеюсь, к этому времени все окажется в порядке.

— Не исключено, но сходить к врачу все-таки стоит. Он бывает в Джулиа-Крик раз в полгода, поэтому следующего раза придется подождать.

— Наверное, вы правы, Эстер. Я уже целую вечность не была у доктора.

— Дело, конечно, не мое, но признаки, о которых ты сказала, малышка, мне кажутся знакомыми.

— Знакомыми? Что вы хотите этим сказать?

— У меня такое было в первые недели беременности. Все три раза. Не может ли оказаться, что ты… э… в интересном положении?

Нола Грейсон побледнела.

— Господи Боже! Не говорите так, Эстер.

— Да не буду, конечно. Но если это на самом деле так, то говори не говори…

Молодая женщина схватилась за сердце. Только этого ей не хватало!

— Как же я сама об этом не подумала, — в голосе Нолы был слышен ужас.

Эстер деликатно отвела глаза в сторону.

— Ты хочешь сказать, что это… не исключается?

Учительница обреченно кивнула.

Хозяйка гостиницы подалась к ней всем телом.

— Но кто же отец? Гален? Хэнк?

Нола в недоумении уставилась на Эстер и отрицательно покачала головой.

— Но ведь это, конечно же, не старик…

— Да что вы такое подумали, Эстер! Я же сказала вам, что у меня задержка еще со времени пребывания на континенте! Впрочем, может быть, я паникую раньше времени и все еще обойдется. В любом случае я прошу вас не говорить никому ни слова.

— Никому ничего не скажу.

— Я на вас очень надеюсь, Эстер.

— От меня никто не услышит ни словечка, малышка. Обещаю!

— В Лондоне у меня была связь с одним человеком. Она закончилась за месяц до того, как я поехала в Австралию. Честно признаться, эта любовь была даже слишком страстной, и я совсем потеряла голову.

Хозяйка гостиницы не могла скрыть свое любопытство.

— Он был богатым? И собой, наверное, хорош, да?

— Да, мой избранник богат и красив. Не думайте обо мне очень плохо, Эстер. Это был мой первый мужчина, и, кроме того, я была уверена, что мы поженимся. Обычно я веду себя с мужчинами сдержанно, но с Лейтом было по-другому. Я забыла обо всем на свете. Мы были так счастливы!

Хозяйка гостиницы в упоении слушала все эти признания.

— Какая ты счастливая! Но потом, наверное, что-то пошло не так, иначе ты не была бы здесь, малышка. Что у вас случилось?

Нола Грейсон вовсе не хотела обсуждать подробности своего так печально закончившегося романа.

— Да много чего. Это длинная история. Я ее расскажу вам как-нибудь в другой раз.

Эстер была разочарована тем, что узнать самые интересные подробности сегодня ей не суждено.

Англичанку ошарашила новость, которая могла подтвердиться. Неужели она действительно беременна?

— Что будешь делать, если ты и вправду в положении, малышка? — Эстер словно прочитала ее мысли. — Этот человек все-таки женится на тебе? Ты уедешь в Англию? Вот это новости!

Молодая женщина представила себе, какой скандал вызовет ее появление в Лондоне, а также реакцию лорда Родвела.

— Ничего не могу вам сказать, Эстер. Это все так неожиданно…

Она попыталась представить себя леди Родвел — женой Лейта, но не смогла. Чувства, которые еще так недавно просто сжигали ее, ушли без следа. И она вовсе не желает быть невесткой человека, которого презирает! Но если это ребенок Лейта, он, наверное, имеет право узнать новость…

Хозяйка гостиницы напряженно ждала, что англичанка скажет ей дальше. Нола улыбнулась, но улыбка была вымученной.

— Пока беспокоиться еще рано, Эстер, — она дала понять, что разговор закончен. — В конце концов, цикл у меня всегда был нерегулярным.

Эстер накрыла стол под деревом, стоящим за гостиницей.

— Берта Элери никогда не войдет в общественное здание, даже в комнату для дам, — объяснила она учительнице. — Берта находит это неприличным.

Нола Грейсон внутренне застонала. Она была знакома со многими такими Бертами, и все они считали ее высказывания и поступки вызовом основам мироздания.

— Ну что же, под деревом все-таки есть тень. Здесь нисколько не хуже, чем в комнатах, — сказала она вслух и улыбнулась. — Я очень рада, что познакомлюсь с женщинами, которые живут на других фермах. Знаете, Эстер, теперь, когда я поняла, что такое жизнь на австралийской ферме, мне хочется узнать, как их хозяйки справляются с проблемами, которые мне подчас кажутся неразрешимыми. Я понимаю, что мне многому предстоит научиться.

— А вот и Глэдис! — Эстер прервала англичанку. — Теперь мы с тобой уже не сможем поговорить об… Ну, словом, сама знаешь, о чем, малышка.

Она многозначительно посмотрела на Нолу. Между тем Глэдис начала говорить на ходу, едва завидела их под деревом.

Вскоре после того как общество под деревом увеличилось, к гостинице подъехала почтовая карета, из которой вышли две женщины. Тирман Скелли церемонно открыл им дверь, чем немало позабавил троицу под эвкалиптом.

Похоже, поездка была непростой. Пассажирки выглядели несколько уставшими. Нола живо припомнила стиль езды Тирмана и посочувствовала им. Эстер налила обеим лимонад.

— Просим прощения за опоздание. У нас были проблемы с колесом, — произнесла старшая из женщин и бросила на Скелли уничтожающий взгляд.

Сам Тирман уже не обращал на своих пассажирок никакого внимания. Он радостно приветствовал Нолу, сказал, что рад снова ее видеть, беззаботно перекинулся парой шуток с Глэдис, а потом покинул дам. Эстер напомнила Скелли, что он обещал заменить ее в гостинице, и Тирман безропотно скрылся.

— Смотри, чтобы все заплатили за выпивку! — крикнула вслед своему добровольному помощнику Эстер.

После того как приехавшие в почтовой карете немного перевели дух, их познакомили с англичанкой. Ирта Дав приехала с фермы Данелла, расположенной к западу от Винтона, Мора, ее невестка, жила в соседнем поместье Лентон-Ридж. Ирта была матерью многочисленного семейства — трое ее детей и восемь внуков еще жили в Данелла. Голубые глаза этой женщины смотрели спокойно и властно. В каштановых волосах серебрились седые пряди, но выглядела она моложаво. Ноле Грейсон эта женщина сразу понравилась. Мора — худая, светловолосая, очень сдержанная в манерах — произвела