— Там Элла.

Он посмотрел на меня, потом на балкон, едва заметно улыбнулся и все равно вышел наружу. Я удрученно покачал головой. Телефон завибрировал в двадцать пятый раз за утро. Киара.

От ведьмы:

> Бен, люди нашли машину, похожую на автомобиль Рика. Она раздолбана вконец. Есть следы крови. Не говори Эшу, мы еще не уверены.

Когда Эш вернулся, я сглотнул и сделал вид, будто ничего не произошло. Вышел на балкон и позвонил Киаре, чтобы узнать подробности. Сердце выскакивало из груди.

Но когда пошли гудки, до моих ушей донесся другой звук. Голос, который пригвоздил меня к месту:

— Бен? Это ты?

Я закрыл глаза. О черт. Она все еще там.

— В следующий раз целься дальше: твой окурок приземлился прямо мне на голову.

Но это не я бросил окурок, это Эш.

— Элла! Ты здесь живешь? — спросил я с притворным изумлением, хотя сам же и выбрал ей эту квартиру.

— Я… Э-э… В общем, да, — пролепетала она, оглядываясь, — но что ты делаешь на Манхэттене?

— Приехал увидеться с моей Беллой, — соврал я. — Кстати, мне уже пора. Она ждет.

— Я…

— Пока, ненаглядная! — перебил я и бросился обратно в квартиру.

Глава тридцать пятая Тот, кто считает себя

судебным приставом Бен 22:00. Манхэттен

Мы только что вышли из Мэдисон-сквер-гарден. Я объедался нью-йоркскими хот-догами, а Белла делала глупые фотки моей физиономии. Хохоча от души, мы гуляли по многолюдным улицам. Прохладный ветер развевал мои волосы, пока мы шли к моей машине.

«Буллз» победили, и я видел, что Белла находилась в таком же бешеном угаре, как и вся толпа. Это было невероятно — фанаты то гневно орали, то всего через несколько секунд вопили от радости.

Баскетбол — это целая культура для нас, американцев. Этот вид спорта настолько популярен, что жуть берет. Такие игроки, как Леброн Джеймс или Майкл Джордан, считаются богами. Не забудем легендарных Шака и Коби Брайанта, моих фаворитов.

— Ты хорошо провел вечер? — спросила Белла.

— Отлично, — ответил я с улыбкой. — Манхэттен сильно отличается от Лос-Анджелеса.

— Да, очень, — согласилась она. — Мне этого не хватало.

— Чего не хватало? — с любопытством спросил я.

Она пожала плечами:

— Моего района, толпы людей, весь день снующих туда-сюда, инфлюэнсеров со всего мира, которые приезжают сюда продвигать свои соцсети. Я скучала по всем этим мелочам, из которых складывается моя жизнь.

— Ты не собираешься возвращаться в Калифорнию?

— Собираюсь, — вздохнула она. — Манхэттен для меня идеален, но я все же предпочитаю мирную жизнь в Лос-Анджелесе. Там мне кажется, что я в отпуске круглый год, а здесь гораздо больше стресса.

Я кивнул. Даже климат разный. Калифорния более солнечная, там есть пляжи. А здесь у них разве что радиоактивное озеро, куда мы обычно сбрасываем трупы.

— К тому же ты там рядом, — сказала она, застенчиво улыбнувшись.

Я обнял ее за плечи и поцеловал в висок. Я чувствовал, что снова завоевываю ее доверие.

— Я не воспринимаю наши отношения как должное, но на сто процентов уверен, что однажды, прямо вот-вот, смогу назвать себя твоим парнем, — подмигнул я.

— Это и называется «воспринимать как должное», Дженкинс, — сердито возразила Белла. — Вот возьму и пересплю со случайным парнем, тогда и поговорим.

— Знаешь, я не то чтобы ревнивый, просто ни один парень не понравится тебе так, как я.

Неправда. Я очень ревнивый, я просто играю на ее нервах. Она ударила меня по плечу, и я засмеялся, поймав ее ладошку.

Я уловил запах ее волос. Сердце забилось быстрее, когда ее пальцы переплелись с моими на ее плече.

— Грейс… Ты лучшее, что со мной случалось, — прошептал я, привлекая ее ближе.

— Я знаю, — ответила она, театральным жестом отбрасывая волосы назад.

— У тебя талант испортить всю романтику, — произнес я, притворяясь удрученным. — Давай лезь в машину.

Она расхохоталась и вывернулась из моих объятий. Мы поехали к ее дому, который находился всего в нескольких минутах отсюда, если не считать пробки.

По пути она включила мне свою музыку, от поп-рока до песенок из диснеевских мультиков. Я с трудом подпевал, потому что не знал слов, в отличие от нее. Видеть Беллу в своей стихии, в своем городе было так хорошо, что даже немного страшно.

Ее власть надо мной пугала меня. Грейс могла за секунду превратить мой гнев в счастье, просто улыбнувшись мне. Мое сердце было в ее руках. А я был у ее ног.

— Отец хочет, чтобы я работала здесь, — сказала Белла, указывая на башню КСХ.

Я хмыкнул, и она наморщила лоб:

— Мне кажется или ты смеешься? Думаешь, у меня не получится?

— Нет, — рассмеялся я, видя, как она хмурится. — Ты бы возненавидела Шона.

— Почему люди слушают папарацци? — возмутилась Белла, разводя руками. — Я уверена, он не такой ужасный, как о нем говорят.

— Наоборот, Белла! Наоборот! Шон — эгоист почище Эша, один из самых неприятных членов семьи, он считает…

Она ахнула, не дослушав мои жалобы:

— Ты что… знаешь Шона лично?

Я возвел глаза к небу:

— Как его фамилия, напомни?

И тут до нее дошло.

— Шон твой кузен?

— И не самый любимый.

Я вздохнул, увидев впереди длинную вереницу машин. Белла тут же показала короткий путь.

Я внимательно смотрел на темную узкую дорогу, пока она задавала тысячи вопросов о «короле Нью-Йорка». На повороте я посмотрел налево, убедиться, что никто не едет, но вместо этого заметил смутно знакомую фигуру.

Нахмурившись, я затормозил и приспустил стекло со стороны Беллы.

— Что такое? — удивленно спросила она.

— Я тут это… — Я повернул голову и присмотрелся. — Подожди… черт. Что это за дом?

Фигура вошла в обшарпанное здание. Я с недоумением смотрел вслед.

— В подвале ночной клуб. Там обычно зависают наркоманы и сомнительные личности. А что?

Я размышлял несколько минут.

— Ты как насчет зайти внутрь? Я должен кое-что проверить.

Она приподняла брови, но кивнула, поняв, что для меня это важно. Если это тот, о ком я думаю, нужно узнать наверняка. Я припарковался чуть поодаль, открыл багажник и взял сумку со всяким барахлом, которая всегда была при мне.

Клуб в подвале…

«Не люблю ночные клубы Лос-Анджелеса, предпочитаю те, что в Нью-Йорке».

Ее голос все еще звучал в голове, и чем ближе мы подходили, тем сильнее я сомневался.

— Надень это, — велел я Белле, протягивая черный платок. — Держись рядом и не бери никаких напитков.

Она кивнула. Платок закрывал половину ее лица, на виду остались только глаза и переносица.

— Ты милашка, — заметил я,