командованию коалиционными армиями из-за того, что отдельные армии нелегко понимают друг друга? Разве настройка инструментов большого оркестра не требует известного времени? А если он образован из разнородных элементов, не приходится ли учитывать их диапазоны?

В конце того же совещания, на котором были рассмотрены и другие возможные случаи, ген. Вилсон, возвращаясь к вопросу, поднимавшемуся во время сражения во Фландрии, спросил меня, между прочим, какова будет линия поведения в отношении британской армии, если при дальнейшем развитии германского наступления возникнет угроза одновременно Парижу и английским морским базам.

На это я повторил ему, что намерен обеспечивать одновременно и связь между английской и французской армиями, и оборону Парижа, и защиту портов, поскольку каждое из этих условий необходимо для успеха войны.

Фактически, не говоря уже о беспокойстве населения, а следовательно, и правительств, противник был близок к достижению одного из объектов своих стремлений, т. е. Парижа или портов Ла-Манша. Союзники же были вынуждены в данный момент ограничиваться обороной со всей присущей ей неизвестностью, более или менее внезапными ударами противника, беспокойством, неуверенностью; все это – явления морального порядка, ослабляющие уже без того истощенные силы, сами по себе ослабленные перипетиями ожесточенной войны, продолжавшейся без малого 4 года. Главы правительств, Клемансо и Ллойд Джордж, с рвением поддерживали борьбу; президент Вилсон был вполне готов предоставить для ведения ее огромные ресурсы Америки, позже вступившей в войну. Главное командование обязано было, используя все средства и наблюдая за всеми слабыми участками, избежать новых потрясений и возможно скорее повернуть ход событий.

Ожидая наступления противника между Мондидье и Нуай-оном, я еще 5 июня предоставил в распоряжение Петэна одну из дивизий (14‑ю) Северной армейской группы. Я просил Хейга подготовить смену другой дивизии этой группы британскими войсками, а взамен предложил вернуть ему штаб 8‑го корпуса и 2 английские дивизии, выведенные из сражения на Эне.

Мы приняли все меры предосторожности к тому, чтобы не оказаться под ударом частных наступлений, которые противник мог попытаться предпринять в виде диверсий на различных участках фронта. Для этого мы перевезли в Лотарингию и в Вогезы подлежащие восстановлению французские дивизии и американские дивизии, прибывшие из британской армии, подготовили на всякий случай переброску нескольких французских корпусов на британский фронт, чтобы быть в состоянии в любой момент ответить на германское наступление, всегда возможное в районе Соммы, Аррас, Ланс; наметили как к северу от Соммы, так и на фронте французской 5‑й армии небольшие наступательные операции на случай, если придется сковывать силы противника во время оборонительного сражения на Уазе.

Наконец, в ожидании сражения, которое могло оказаться решающим, я в письме к французскому главнокомандующему напомнил ему о стратегических результатах, которых надо было добиваться, общей линии поведения и обязанностях командования.

9 июня после начавшейся в полночь артиллерийской подготовки, на которую мы немедленно ответили контрподготовкой, пехота ген. фон Хутье в 3 ч. 45 м. атаковала наше расположение между Айанкуром и Тиескуром. В 6 час. фронт наступления противника растянулся до Уазы.

На этом фронте германские дивизии были распределены неравномерно. Широко расчлененные на флангах, они были массированы в центре между Ролло и Тиескуром, где действовали 9 дивизий из 13, брошенных в атаку.

Здесь-то и произошел прорыв. Под натиском противника французские 58‑я и 125‑я дивизии пришли в расстройство. В 8 час. они были отброшены за Гюри. В 10 час. противник вступил в Ресон-сюр-Мас, а в 11 час. овладел нашей второй позицией на протяжении 12 км от Мери до Марей-Лямот. Его быстрое продвижение в долине р. Mac (Matz) позволило ему затем обойти наши оборонительные сооружения между Рибекуром и Ласиньи; плато Сен-Клод и Тиескурский лес были в его руках.

К счастью, введение в дело 6 французских дивизий резерва после полудня замедлило это продвижение, а к концу дня противник был задержан на линии Мери, Белуа, Маркеглиз, Ванделикур.

Наступление ген. фон Хутье, за исключением правого фланга, лишь незначительно продвинувшегося вперед, вклинилось во французскую оборону. Компьен оказался под непосредственной угрозой.

Однако, по моему мнению, сил резервной группы армий было еще достаточно для ведения сражения, а с другой стороны, то обстоятельство, что свободные силы кронпринца баварского, как казалось, не участвовали в бою 9 июня, было решающим соображением в пользу оставления Хейгу всех его сил. Тем не менее я попросил последнего перевести 10‑го утром южную дивизию 22‑го корпуса в район Конти и заменить ее к югу от Соммы другой дивизией, что позволило бы ген. Петэну перевести на юг все французские резервы, расположенные в данное время в тылу его 1‑й армии.

10 июня наступление противника продолжалось, но уже далеко не с таким успехом, как накануне. Несмотря на прибытие на фронт новой дивизии, противник лишь немного продвинулся вперед к западу от Маса; значительное продвижение имело место только к востоку от этого рубежа. Поражение одной из французских дивизий (53‑й) открыло противнику дорогу на Рибекур и позволило ему утвердиться на правом берегу Уазы между Монмаком и Санпинни. Кроме того, под влиянием этого продвижения наши войска на левом берегу реки (38‑й корпус) были вынуждены отойти на старые позиции 1914 г. в Байи, Траси-ле-Валь, Пюизален.

Несмотря на это прискорбное событие, общая картина боев за 10 июня оставалась удовлетворительной. «Противник не продвигался вперед с такой легкостью, как при своих последних наступлениях, начиная с мартовского. Наши дивизии улорно отстаивали местность шаг за шагом; наши органы командования быстро организовывались; прибывающие подкрепления вводились в бой экономно и планомерно»[63]. Французская оборона, эшелонированная в глубину в соответствии с последними инструкциями, ослабила первый удар и натиск, резкий и сильный нажим наступления, поддержанного мощной артиллерией.

Кроме того, ген. Файоль должен был использовать эту обстановку для контратаки во фланг противника 5 свежими дивизиями, из которых 4 были в первой линии.

Организация и проведение этого контрудара были только что возложены на ген. Манжена, находившегося в это время в резерве главного командования. Он немедленно принялся за дело, и я застал его после полудня 10 июня в Ноайе с командующим группой Файолем, которому он был подчинен. Манжен доложил нам результаты разведки, свои замыслы, а также о принятых мерах. Хотя большая часть его сил, в частности артиллерия, смогла подойти только ночью, он обещал провести подготовленную атаку на следующее утро. Для этого он до наступления темноты вызвал на местность командиров дивизий, начальников артиллерии, командиров полков, действующих на направлении главного удара, и указал им их объекты и исходные рубежи. Соответственно этому ночью должны были по мере прибытия располагаться войска.

Вечером и ночью он отдал распоряжение командирам дивизий, назначив часы начала артиллерийской подготовки и начала наступления.

Такая быстрота в проведении целого комплекса столь сложных мероприятий, требовавших сбора еще разбросанных вдалеке