военных действий во Франции, и я сделал из этого вывод, что резервы союзников должны быть готовы действовать на всем протяжении фронта от Северного моря до Вогез в интересах английской или французской армии.

Отсюда вытекала необходимость общей боевой готовности этих двух армий.

2. Приведение союзных армий в боевую готовность

Первым делом надо было подготовить быстрое вступление в дело французских резервов в британской зоне и английских резервов во французской зоне. Предварительная работа была уже проведена отдельно и для известного числа дивизий фельдмаршалом Хейгом и ген. Петэном. Теперь важно было возобновить работу сообща и распространить ее на все союзные резервы.

Это и вызвало мое письмо от 13 июня обоим главнокомандующим. 20‑го работа была закончена.

Приходилось также усиливать оборону британского и французского фронтов. В отношении английского фронта было предположено использовать для заблаговременного занятия вторых позиций американские дивизии, а также некоторые британские.

22‑й корпус был возвращен в распоряжение Хейга. Корпусу было разрешено целиком перейти на север до Соммы. Петэну было предписано обеспечивать французскими силами левый фланг армии Дебенэ к югу от Соммы.

Петэну было предложено возможно скорее свести в корпуса французские дивизии, предназначенные для действий в британской зоне, в первую очередь те, которые уже были сосредоточены вблизи этой зоны.

Наконец, от французского главного командования потребовали усиления Северной армейской группы двумя полками тяжелой артиллерии, одним полком легкой полевой артиллерии на грузовиках и дивизионом 280‑мм мортир.

Это последнее требование вызвало протест со стороны главнокомандующего, который написал мне 17 июня, что ввиду значительного количества батарей, которыми располагает ген. де Митри, «в усилении Северной армейской группы артиллерией нет необходимости и что, кроме того, такое усиление было бы опасно, так как повлекло бы за собой не только отход на некоторых участках боевого фронта к югу от Соммы, но и израсходование последних подвижных резервов…». Впрочем, главнокомандующий не ограничился этим отказом; он добавил:

«…1. Французские армии участвовали во всех четырех сражениях, данных противником с 21 марта; они вынесли на своих плечах всю тяжесть двух из этих сражений; поэтому они насчитывают на своих фронтах большое число очень усталых или потрепанных дивизий, которые в скором времени придется сменять. Таково фактическое положение, которое неизбежно будет долго отзываться на использовании наших резервов.

2. Британские армии имели уже двухмесячную передышку и могли вполне справиться и спаять свои пополнения; они имеют на своем фронте протяжением в 150 км такую насыщенность пехотой и артиллерией, какой никогда не удавалось достигнуть в моих армиях, участвовавших в боях; поэтому они могут обойтись своими силами и дать французским армиям время в свою очередь привести себя в порядок, чтобы выдержать новый удар в направлении на Париж, – удар, который неизбежен. Между тем в настоящее время сил у французской армии едва хватает на то, чтобы производить необходимую смену частей; поэтому сейчас нельзя было бы уменьшить эти силы в интересах британского фронта, не подвергая себя серьезной угрозе в будущем».

В заключение он доносил мне, что ввиду серьезности вопроса он посылает копию своего письма председателю совета министров, военному министру.

Итак, через десять дней после Хейга французский главнокомандующий в свою очередь апеллировал к своему правительству.

Французское правительство, к счастью, поняло, что моя задача скоро стала бы невыполнимой, если бы важные решения, принимаемые мною в общих интересах, оспаривались каждый раз, как только они затрагивали частные интересы. Решив сделать все от него зависящее, чтобы избежать новых затруднений, правительство постановило, что статья соглашения в Бовэ, дававшая главнокомандующим право апеллировать к своим правительствам, не будет больше иметь силы по отношению к главнокомандующему французскими армиями.

Тем не менее необходимо было реагировать на состояние умов, имевших тенденцию проводить сравнения между союзными армиями в отношении проявленных усилий и понесенных потерь. Это нежелательное явление объяснялось, особенно с французской стороны, нервным напряжением за трудные недели последнего сражения.

С этой целью произвели некоторые перемены в личном составе и, так как германского наступления не последовало, предприняли перегруппировку союзных сил, чтобы вернуть их в их нормальные зоны действия. Так, я предложил Хейгу сменить британскими частями войска Северной армейской группы, которые должны были быть возвращены; Петэну – взамен вернуть английскому главному командованию 9‑й корпус и 4 английские дивизии, использованные на французском Фронте. В принципе фельдмаршал согласился на это; пришлось только торопить его с выполнением, чтобы намеченные перемещения были закончены в первых числах июля.

* * *

В то же время были рассмотрены некоторые вопросы, связанные с обороной французского фронта, так как в ожидании оборонительного сражения царило то же указанное выше настроение.

В то время как в директиве, посланной 23 июня французским главным командованием командующему Восточной группой армий, предусматривалась, среди других вариантов, возможность «частичного или полного отхода» сил этой группы армий в случае наступления противника на ее фронте или в соседнем районе, я категорически настаивал на прочном удержании неатакованных участков фронта при любых обстоятельствах.

А так как стык между французской и британской армиями оставался важнейшим участком, я просил французское главное командование приказалъ ген. Дебенэ устроить укрепленную линию впереди плато Каши, включающую д. Каши и примыкающую к оборонительным сооружениям, возведенным англичанами к юго-западу от Виллер-Бретонё.

После всех указанных выше перемещений французское главное командование сообщило мне, что к 10 июля его резервы образуют две основные массы:

1. К северу от Уазы (в районе Бовэ) – 10 пехотных дивизий и кавалерийский корпус.

2. Между Уазой и Марной – 11 пехотных дивизий.

Кроме того, оно будет иметь:

– к югу от Марны – 10 пехотных дивизий и кавалерийский корпус;

– между Реймсом и Аргонной – 3 пехотные дивизии;

– между Аргонной и Маасом – 2 пехотные дивизии.

* * *

При таких условиях можно было рассчитывать на то, что еще до 15 июля реорганизация, перегруппировка и приведение союзных армий в полную готовность будут закончены. Какого образа действий следовало держаться, если бы противник атаковал их к этому числу? Это-то я и указал в своей общей директиве № 4 от 1 июля.

Двинутся ли немцы на Абвиль, от которого они находились в каких-нибудь 60 км, или на Париж, от которого их отделяло такое же расстояние? Они в том и в другом случае добьются крупных результатов, могущих повлиять на исход войны и недостижимых ни на каком другом направлении. Поэтому их продвижение на этих двух направлениях необходимо было бы остановить любой ценой и возможно скорее. Для наступления на Париж и Абвиль немцы были вынуждены начинать свое движение с фронта Шато-Тьери, Ланс. Следовательно, именно на этом фронте союзники и должны были принять на возможно большую глубину самые серьезные меры, чтобы обеспечить упорную оборону каждого фута пространства: создать прочные оборонительные сооружения, расчлененные в глубину и надежно связанные отсечными позициями; подготовить артиллерийские позиции и