Институт брака у мааджари отсутствовал как таковой. Семьи в их обществе не создавали: ни традиционные, ни гаремные. Детей отнимали у матерей в раннем возрасте, мальчики и девочки обучались вместе, жизнь каждого из них с рождения и до самой смерти была сосредоточена на развитии и совершенствовании магии. Жестокие нравы обрубали своеволие и неповиновение на корню.

Бросало то в жар, то в холод, глаза пекло, но я упорно листала страницы: одну за другой. Перебирала главу за главой, пока не наткнулась на изображение Храма. Художник постарался на славу: высокие своды, разукрашенные письменами и узорами. Резкие грани, скрещенные фигуры, острые углы и переплетение линий. Выложенная камнем дорожка вела к застывшему в центре Храма Божеству: женщине с раскинутыми руками, на одной клубилась тьма, с другой срывались лучи. Лицо и тело статуи разделялось нечеткой границей, правая половина была полностью черной, левая сияла.

Подпись на постаменте не разглядеть, зато ниже есть цитата.

Под сводами Храма были выведены слова, которые взяли эпиграфом к следующей главе.

Я изучала рисунок, отмечая выточенные из камня черты лица — надменные, угрожающие, резкие. Высокие каменные стены и арочные ниши проходов. И алтарь перед изваянием, на котором Богиня принимала свои жертвы. Лишение магии — высшая мера по законам мааджари.

Лишение магии. Как это возможно, если не с помощью силы… хэандаме?

Боль обожгла — резко и остро, прошила насквозь. Сначала вернулась память, затопила разум волной, грозя смести его вместе с последними крупицами самообладания. Потом вокруг расплескалось золото: ослепляющее, беспощадное, выжигающее. Жар вокруг меня нарастал, библиотека тонула в дымке золотой мглы. Четким в ней было только одно: лицо моего мужа. Я сдернула перчатку и содрогнулась — узор обручального браслета безумно напоминал начертания в храме мааджари.

— Ты так хотела его забыть, что я не удержался. Устроил тебе сон, в котором нет места солнечному мальчику. Зато показал много всего интересного. Я подарю тебе эту книгу наяву. Только попроси.

Сердце ударилось о ребра, стало нечем дышать. В тишине приближающиеся шаги Эрика грохотали, как марш на плацу. Не отрываясь, я смотрела на двери: пойманная в ловушку сна, полностью лишенная сил. Разум скулил, как запертый в горящем доме щенок, но сквозь него все-таки пробилась осознанная мысль. Мааджари — не просто легенда. Они существовали на самом деле. И их прародительницей стала…

— Дочь некромага и хэандаме.

Тишина. Мороз по коже — сквозь удушающий жар. От Эрика меня отделяла только хрупкая преграда двери.

— Вообще-то я ставил на тебя, Тесса. Надеялся, что ты отправишь де Ларне в долину теней. Но так мне тоже нравится.

Негромкий скрип, дверь открывалась дюйм за дюймом, ужасающе неторопливо, как если бы время замедлилось. Неясный силуэт в темноте: невысокая фигура, хрупкий профиль со сложенными у подбородка ладонями. И певучий голос, слишком звучный для мужчины:

— Здравствуй, милая. Как же долго я к тебе шел.

Кто-то тряс меня за плечи. С силой, ощутимо.

— Леди Феро! Леди Феро, проснитесь! Графиня!

Последний окрик прямо над ухом ударил с силой гонга, вытягивая из сна. Я дернулась, открыла глаза и уставилась на Гийома. Молодой человек застыл рядом: угрюмый, как дождливая ночь, брови сошлись на переносице. Какое-то время он вглядывался в мое лицо, потом виновато потупился и отошел. Опустился на стул, ероша и без того торчащие волосы, сцепил руки на коленях.

— Простите, так граф велел, — буркнул он. — Сказал — если начнете во сне метаться, сразу будить.

Я судорожно втянула воздух и приподнялась на дрожащих от напряжения руках. Перед глазами плавала моя спальня. Шторы по-прежнему задернуты наглухо, плачевное состояние комнаты скрадывал полумрак. Полы — дощатые, кое-где затертые до дыр, под ударами тлена ощетинились лохмотьями заноз. Ковер из спальни исчез в неизвестном направлении: видимо, Анри распорядился его убрать, потому что основательно зацепило тьмой. Ее следы пузырились на обоях пепельно-серыми ожогами, напоминающими странный вид плесени или пенку едкого зелья, дверь была усыпана глубокими оспинами пятен. От облегчения на глаза навернулись слезы: все настоящее. Это больше не сон!

— Где…

Всевидящий! Что с моим голосом?

— Где граф?

Сдавленное, хриплое сипение. Так мог бы говорить прокуренный портовый грузчик при смерти или извозчик, привыкший заливать тоску еженощно. Гийом помрачнел еще больше, но ответить не успел: по дому ударил мощный всплеск магии. Парень подскочил к окну, отдернул шторы. Полупрозрачная светло-сиреневая дымка таяла, плетения защитных заклинаний рвались на глазах. Я отбросила одеяло, поднялась и тут же ухватилась за столбик кровати: предательски закружилась голова.

Дверь в спальню распахнулась, чудом не сорвавшись с петель. Полуодетый Жером — босой, в наспех застегнутых брюках и распахнутой рубашке швырнул молодому человеку револьвер и веревки.

— Он окончательно слетел с катушек, Ги. Уводи ее, быстро! Я задержу его, сколько смогу.

Камердинер скрылся за дверями, а Гийом распахнул створки окна.

— Леди Феро!

Он нетерпеливо кивнул мне, и я, еще не до конца оправившись от шока, послушно шагнула к нему. Веревки оказались веревочной лестницей, которую парень сбросил вниз и на удивление ловко закрепил под подоконником. В холле что-то громыхнуло, по дому снова прокатилась волна магии. Гийом бросил взгляд в сторону двери, схватил меня за руку и подтолкнул вперед:

— Спускайтесь. Осторожней. Я вас подстрахую.

Никогда не боялась высоты — да и какая тут высота, в двух этажах городского дома, но сейчас меня шатало, как лодку посреди океана. При одной только мысли о том, что нужно перекинуть ногу за окно, перед глазами все поплыло. Тем не менее я подчинилась, взгромоздилась на подоконник, судорожно вцепившись в веревки, осторожно подвинулась к краю и… наткнулась на невидимую преграду. Нет… Нет, нет, нет! Сердце ударилось о ребра и заколотилось с бешеной силой. Снова плеснуло магией — так, что заломило в висках.

— Эльгер, ты ее не получишь! Только через мой труп.

В резкий, яростный окрик Жерома ворвался веселый голос Эрика:

— Ты сам это сказал.

Магические удары следовали один за другим. Руки задрожали, желудок встал поперек горла, когда я попыталась уйти на грань. Тоненькая серая пелена перед глазами, тающие краски. Я дотянулась до нее, успела заметить сетку, пронизывающую дом — наподобие той, что сама ставила во время тренировок в квартире, и тут меня вышвырнуло в жизнь, жестоко и неумолимо. Даже это маленькое усилие стоило сорвавшегося дыхания и пляшущих перед глазами разноцветных пятен.