Хугебурка опустил подбородок на ладонь.

– А знаете, что мне показалось, госпожа Анео?

Бугго дернула плечом.

– До сих пор – нет.

– Что они оба – изысканно воспитанные молодые люди. Кем они были у себя на родине?

– Не спросила… Они совершенно сбили меня с толку.

– Давайте посмотрим справочные материалы, – предложил Хугебурка. – Мы с вами вообще ничего не знаем об Овелэ.

– Вы предполагаете, что правила хорошего тона не позволяют им высказываться прямо?

– Во всяком случае, мужчинам.

– И особенно – перед незнакомыми людьми, – добавила Бугго медленно, припоминая странный разговор. – Потому что девушка тоже поначалу страшно темнила… – Она вдруг зевнула. – Вы посмотрите там про Овелэ… побольше всякого… А я пойду. Мне еще читать устав здешних докерских профсоюзов…

И Бугго заплетающимися шагами побрела к себе в каюту.

– Железная женщина, – сказал Хугебурка, глядя ей в спину. Развязавшиеся банты волочились за Бугго по полу, туфли она забыла под столом.

Не оборачиваясь, Бугго показала ему кулак.

* * *

Терминал «Нака» помещался в стороне от остальных – что неудивительно, учитывая его предназначение. Серебристая коробка ангара была облеплена со всех сторон цистернами, коробками, генераторами, толстыми изогнутыми трубами. Все это гудело, излучало, испускало газы. Справа от ангара находилось еще одно строение, совсем простенькое по сравнению с обеззараживающей лабораторией.

Возле этого небольшого здания уже собирались люди. Диспетчер с планшеткой вызывал их по списку, и они один за другим отзывались, получали карточки и скрывались на складе.

Бугго в рабочем комбинезоне, с обвязанной головой, затесалась в небольшую толпу. Она поискала глазами своего вчерашнего собеседника и увидела, что Иза Таган растерянно озирается по сторонам – высматривает напарницу и не узнает ее.

Таган тоже облачился в комбинезон – должно быть, выкупил спецовку, которую ему выдали на первой его работе. Комбинезон болтался на овелэйце, как бочка; твердая ткань не драпировалась, а топорщилась и горбилась. Из сурового воротника торчала нежная тонкая шея овелэйца; грубые манжеты, казалось, готовы были сомкнуть свои черепашьи челюсти над изящными сине-черными запястьями. Бугго опять утерла воображаемую слезу, и тут Иза Таган наконец узнал ее.

– Оале! – крикнул он. – Где ты ходишь? Тебя уже один раз вызывали. Опять мы опоздали. Опять в трюме работать.

Бугго помахала ему рукой. Он выглядел немного раздосадованным, но ее это не беспокоило.

И того, что ее узнают, она тоже не боялась. Никому и никогда в голову не придет, что капитан Анео окажется среди докеров. Конечно, вся Вселенная знает: Бугго Анео – фантастическая особа, от которой можно ожидать любого сумасбродства. Но знание это преимущественно теоретическое. В глубине души все полагают, будто изучили других до конца и «на самом деле» имеют точное представление о том, кто и на что способен. Поэтому, кстати, счастливая возможность удивляться открыта не только для детей и юных девиц, но и для прожженных таможенников, заскорузлых тальманов и одноногих пиратов.

Бугго самодовольно усмехнулась, когда диспетчер сунул ей карточку и активизировал на планшетке поле «Оале Найу»:

– Номер герметичного костюма – 618-Накка-9, – сказал он недовольно. – Повреждение костюма в области правого предплечья полностью устранено. За порчу оборудования из вашего счета вычтены шесть экю. И поторопитесь. Опоздавших – в трюм. Могли бы и лучше о себе заботиться.

И тотчас вызвал следующего.

Бугго вошла в здание. Длинные лампы подпускали бледный свет в вытянутое узкое помещение. Шкафы, похожие на гробы, выстроились у голой бетонной стены, захватанной грязными руками. Часть помещения была отгорожена – насколько поняла Бугго, там находились душевые и санузел.

Мужчины и женщины открывали шкафчики карточками и вынимали костюмы. Защитная одежда считалась полностью герметичной, но, в отличие от военной, подбиралась только по росту и совершенно не подгонялась по фигуре. Она была ядовито-фиолетового цвета и превосходно, по замыслу ее создателей, выделялась на фоне корабельных переборок, обычно зеленоватых или серых.

Докеры переодевались на месте. Они разоблачались до нижнего белья – предпочитали не рисковать и не вносить свою одежду в зараженное помещение. Некоторые избавлялись даже от нижнего белья. Бугго последовала общему примеру и нырнула в костюм голышом.

Как странно выразилась вчера Оале Найу: «Вы можете не стыдиться моей одежды, потому что на родной планете я считалась красивой». Костюм действительно хранил какие-то черты Оале и отчасти передал их своей новой владелице. Красивая женщина – даже если некому оценить ее внешность – держится совершенно иначе, чем дурнушка. И одежда понимает это лучше любого человека.

Бугго никогда не была красивой. Эффектная, эксцентричная, привлекательная – этого вполне хватало и ей, и окружающим. В безликой толпе докеров никто не обратил внимания на то, что у овелэйки сегодня куда более светлое лицо, чем положено. Но потом, когда все лица будут закрыты масками, люди начнут замечать более глубокие вещи: манеру держаться, походку, поворот головы. Костюм, который был Бугго широковат, утопил в своих казенных недрах ее задранное плечо. Хромоту можно объяснить травмой – достаточно время от времени останавливаться и потирать колено. Важно имитировать движения Оале, ее уверенность в своей красоте. Натягивая на лицо маску с коробкой дыхательного аппарата, Бугго яростно внушала себе: «Я – красивая! У меня синяя кожа! Я – красавица!»

У входа уже ругался диспетчер. Рядом топталась тальманша, кислая и всеми недовольная. Это выражение дивным образом передалось ее маске – а еще говорят, что маски обезличивают!

– Давайте, давайте! – диспетчер махал планшеткой.

«Канаха» – пузатый грузовоз – открылась сразу за ангаром, соединенная с ним особым проходом. Вход разгерметизировали на несколько минут, пока все рабочие и тальманша зашли внутрь корабля, а затем снова замуровали.

Включили освещение. Раздалось тихое гудение, и «Канаху» залило безрадостным светом. Совершенно по-иному, незнакомо и как-то тускло выглядела жизнь, отделенная от Бугго стеклами герметичной маски. Все звуки существовали только на фоне хлюпающего сопения дыхательного аппарата. Неужели к этому можно привыкнуть? Бугго дернула углом рта, ощутив клейкое прикосновение к губам и щеке.

Тальманша с планшеткой и шесть грузчиков остались наверху, в проходе. Подогнали и активизировали три низких тележки на автоматическом ходу. Коридор толстым червяком уползал в сторону ангара и разинутой пастью исчезал в его пустоте. Тележки чуть вибрировали – рвались покататься.

Оживилась и зафыркала лебедка. Медленно размоталась ременная люлька на тросе.

Десять человек, в том числе Таган и Бугго, полезли в трюм.