— Хороший вопрос, — одобрил Круль. — Я его тоже пару раз задавал начальству. Даже Самому при личной встрече…

— И что?

— Понимаешь, в чем дело… — протянул Круль, будто собирался объяснять что-то банальное не очень умному собеседнику. — Я ж не знаю отношений клиента с противоположной стороной. Если он грешен — прямая дорога в Ад. А если я его пристрелю сразу после покаяния и отпущения? Что тогда? Уйдет, милый, всенепременно уйдет. И мы от него ничего и не узнаем. Понятно, бестолковый? Хотя… Так ты не бестолковый, ты хитрый, подводишь меня к ответу исподволь, осторожно и аккуратно. Хитрец!

Круль засмеялся.

— Так тебе, Хаммер, грехи отпустили? Исповедали, отпустили, причастили… Так?

— Так, — ответил Хаммер дрожащим голосом. — Так. И ничего, кроме боли, ты мне причинить не сможешь. Ничего! Мне отпущено и обещано…

— Гарантировано! — подхватил Круль. — Кем гарантировано? Лично Господом? Или, на худой конец, ангелом из Иглы? Или человеком? В рясе? Обычным человеком, наряженным в кусок сшитой тряпки и оттого выглядящим кем-то особенным? Или сутана на нем была? Сутана там правит бал! Как замечательно и, главное, как надежно! А ты ничего не забыл, морячок?

— Что? — тревожно спросил Хаммер, и голос его, сорвавшись в крик, спугнул звонкое эхо под сводчатым потолком. — Что забыл?

— А почему такие нервы мы слышим в голосе безгрешного и готового предстать? — низким, зловещим голосом спросил Круль. — Почему ты уверен, что тебе не соврали? Ты же моряк, слышал о пустом причастии? Не слышал? А ты, Ваня? Смешная и поучительная штука, между прочим. В Средние века… ну в те же Крестовые походы, на кораблях облатки давали не освященные. Знаешь зачем? Подскажи, морячок!

Фонарь трижды мигнул, вырывая каждый раз из темноты испуганное лицо Хаммера и широко распахнутые глаза, наполненные ужасом.

— Ладно, я сам скажу, времени на долгие разговоры нет. Корабли качало, свирепствовала морская болезнь, причащенного свободно могло стошнить, а каково это — выблевать тело Христово? Вот и обманывали мореходов. Потому и шли моряки большей частью не на небо, а в сундук Дэви Джонса, — Круль сделал эффектную паузу, Иван услышал, как мелко стучат зубы Джека Хаммера. — Ты ведь знаешь, Джек, почему я ушел из Конюшни? После чего?

— Д-да…

— Из-за попика ушел. Из-за, считай, пустого причастия. А ведь все выглядело более чем пристойно — ритуалы выполнялись, грехи отпускались… Только попадал счастливый человек не в рай. У тебя все по-другому? У тебя, конечно, все не так… Тебя совершенно точно, правильно, без нарушений обработали, подготовили к переходу в прекрасный мир наслаждений, укрепив, на всякий случай, твое мужество перед лицом возможных мучений. У тебя есть гарантия, Хаммер! Тебе нечего бояться.

Выстрел прогрохотал внезапно, оглушив Ивана. Пуля с визгом отлетела от стены и щелкнула где-то в глубине тоннеля.

— Все нормально, Янек! — крикнул Круль. — Это я играюсь!

— Придурок, — пробормотал Иван.

— Не боись, Ваня, все путем! А ты, Хаммер, прикинь, если бы сейчас пуля ударила не по кирпичу, а тебе в голову, мозги полетели бы в разные стороны, полушарие влево, полушарие — в клочья… Ты моргнул, а вместо апостола Петра с ключом и бутылкой рома перед тобой стоит кто-то с рогами и хвостом? И что бы ты ему сказал? Ошибочка вышла? Ошибочка?

Снова вспыхнул белый свет, рот Хаммера был полуоткрыт, нижняя челюсть дрожала, с нее длинной ниткой стекала слюна.

— Твою мать, ужас какой! — брезгливо воскликнул Круль, выключая фонарь. — Ты еще и обмочился, парень! А ведь, казалось бы, взрослый мальчик… Неужели твоей уверенности хватило только на двухминутный разговор и один выстрел поверх головы? И это вся твоя вера? Хотя… Правильно, наверное. Одно — верить в Бога, совсем другое — доверять его слугам. И, что самое обидное, я ведь тоже могу оказаться неправ. Вдруг все нормально, тебя обработали на совесть, качественно… А я пытаюсь посеять семена сомнения в твоей чистой… пардон, очищенной душе. Так что будем делать, Джек Хаммер?

Иван не хотел бы сейчас оказаться на месте Хаммера. Ни за что на свете. Круль был большим специалистом по ломке мировосприятия. Знаток по сеянию сомнений. Сволочь. Нужно было оборвать его, прекратить это издевательство над несчастным запутавшимся Хаммером. Нужно было, но…

Иван должен узнать все. Он решил — и пути назад уже нет. Уже погибли люди ради удовлетворения его любопытства. И погибнут еще.

— Выходит… — хрипло начал Иван, откашлялся и продолжил, как он надеялся, уверенным голосом: — Выходит, Джеку нужно уцелеть, выжить и получить отпущение у того, кто наверняка может его дать. Ты же католик, Джек?

Иван прекрасно знал, что Объединенная Церковь сейчас официально не проводила такого жесткого разделения, но простые люди предпочитали придерживаться одного, выбранного для него еще родителями, направления веры.

— Ты же католик?

— Да.

— Тебе нужно к Папе, — как можно тверже произнес Иван. — Он — отпустит все грехи. Даже если все десять лет тебя обманывали. Или если твой грех состоял только в слабости, в недостаточной вере. Тогда ты будешь знать точно. А сейчас… Сейчас тебя убьет предавшийся. А если он прав? Если был обман? Ты рискуешь, ты очень сильно рискуешь, Джек! Я предлагаю тебе наиболее реальный выход. Гарантированный…

— Вот ведь гад! — Круль сокрушенно поцокал языком. — А я ведь только собрался предложить Хаммеру подписать Договор. А тут ты… Какого ты лезешь со своим Папой? Ты же православный вообще. Блин. Ну как можно так обламывать? Я же только-только… Эх!..

— Думай, Хаммер, — сказал Иван. — Мне — все равно. Либо ты все рассказываешь, и мы делаем все, чтобы ты попал к Папе, либо ты подписываешь Договор, либо играешь в гусарскую рулетку со своими тайными благожелателями. Время, Джек! Нам нужно успеть выбраться отсюда до появления крупных сил противника.

Хаммер заскулил.

— Не тяни, морячок! Живее! — подбодрил его Круль. — Если нас сейчас нагонят — а ты не сможешь бежать, я тебя пристрелю. Сделаю ставку на то, что тебя обманули…

— А если я подпишу, тоже пристрелишь! — простонал Хаммер.

— Нет. Только если ты не сможешь бежать. Но в этом случае ты с гарантией получишь максимум удобств в Аду.

— А если я все скажу, ты меня не убьешь? Я хочу к Папе…

— К маме… — передразнил Круль хнычущим голосом. — Слово даю. Именем Преисподней.

— Именем Дьявола, — сказал Иван.

— Ну чего ты лезешь? — возмутился Круль.

— Именем Дьявола, — потребовал торопливо Хаммер. — Именем Дьявола, что не станешь мне мешать добраться до Рима, к Папе.

Круль тяжело вздохнул.

— Клянись, иначе я ничего не скажу! — завизжал Хаммер. — Клянись именем Дьявола!

— Ладно, — снова тяжелый вздох. — Клянусь именем Дьявола, что не буду мешать тебе попасть в Рим и постараюсь, чтобы ты выжил в этой переделке, если ты расскажешь все, о чем я попрошу, честно, без обмана. Достаточно?