дать ему ответ, где именно находился, когда меня вовсю искали. Скажу «был в рыбном цехе» — а он мне возразит, что никто из там работавших меня не видел. Скажу «был в первичке» — он наверняка в курсе, что и там меня не было. В комнате? И там не было. Где ты был, Тихон? В каком таком месте ты отсиживался? Какой-то такой тайный уголок отыскал? И только не говори, что в туалетной кабинке зад отсиживал — там тоже проверяли.

Где ты был, Тихон?

А хуже всего, если я ляпну навскидку любой цех или любое бытовое помещение, а чертов фурриар Ланрой и поразится — как это? Ведь он там был все это время лично, наблюдал за рабочим процессом, и никакой Тихон туда не заходил. И значит я лгу. С какой целью? Где я был на самом деле? Что делал? И хрен меня отпустят, решив, что я сам запутался — тут режимный объект. Да я попал случайно «в масть» и меня приняли за другого, но вечно мне везти не может.

Рисковать и идти на разговор? Нет… я не мог так рисковать. Не ради себя — ради ждущих меня людей в законсервированной части объекта. Пропади я… и им придется куда тяжелее, что бы они не решили,

Я вляпался по полной,

И что теперь делать?

А вариантов всего два — штурмовать либо платформу с ледяными ходоками, либо нагрянуть в гости к дежурному по кухне фурриару Ланрою. Я выбираю второй вариант — хотя бы ради выражения его лица, когда он узрит ворвавшихся к нему бородатых дикарей в меховых одеждах и кучу наставленного на него оружия…

Долго уговаривать никого не пришлось. Полярники, а они настоящие полярники, разведчики и бойцы, вообще люди решительные и умеющие думать и действовать быстро. Через полчаса мы были у решетки, прихватив с собой лишь самое необходимое. Еще через пять минут мы оказались в коридоре и рванули к кладовым. Там прихватили брошенную мной тачку, усадив на него запыхавшихся и безногую, после чего прибавили ходу, преодолели по боковому коридору пару цехов и… наткнулись на изумленно выпучившего глаза Василия Азаматовича. Лицо пьяненькое, чуть пошатывается, в руке пачка сигарет, пальцами другой не донес до рта застывшую папиросу.

Оглядевшись — никого — мягко забрал у него пачку, вытащил себе одну, отдал тяжело дышащим старикам остальное, подкурил Василию и себе, после чего затянулся и невозмутимо спросил:

— Кто там дальше?

— Да… да там…

— Кто там, Василий? В мясном и рыбном много людей?

— Все покушать пошли. А это… а это кто, Тихон?

Я глубоко затянулся:

— Не Тихон я, Василий Азаматович.

— А кто же? Господи… а это то кто за тобой? Аль мерещится?

— Я Охотник. А они — люди. Там точно никого?

— Да никого… так я что-то…

— Подвел я тебя, Василий Азаматович — вздохнул я — Ты меня спутал, а я ошибку твою поддержал. Уж не знаю, что с тобой теперь будет. Ты прости меня. Хочешь — идем с нами.

Он в испуге отшатнулся:

— Куда с вами? Я — нет! Я тут! Я хороший!

— Хороший — кивнул я — Милен, кинь ремни. Ты хороший, Василий Азаматович. Поэтому я тебя сейчас быстро свяжу и кляп воткну. Тебе же лучше будет, если найдут связанным. Еще ударься лицом о пол или стену — до крови. Если нас поймают, то подтвердим, что били тебя и ты вообще не при делах.

— Тихон… ты чего? Тихон? Я же к тебе всей душой! Эмкх! Эм-м-м!

Оставив затихшего старика за высокими столами, мы рванули дальше. Два главных кухонных цеха прошли по краю и, не сбавляя хода, влетели в узкую дверь их комплексных помещений, бросив тачку снаружи. Первым делом захлопнули и заблокировали входную дверь — это сделал Чифф. А я бежал по коридору, держа пистолет наготове и проверяя каждую дверь. Первая — заперта. Вторая — двое стариков луковианцев, я уже видел их. При виде меня, ворвавшегося, грозного, вооруженного, они молча замерли на стульях и подняли руки, хотя их недоумевающие лица дорогого стоила. Да уж — в этом месте меньше всего ожидаешь увидеть доморощенную банду. Я кивнул Филимону и вошедшему с ним полярнику луковианцу — тот сразу заговорил требовательно и тихо, указывая оружием на угол. Ночные радиолюбители послушно сползли со стульев и двинулись в указанном направлении.

— Все не так — обреченно прошипел я, торопясь дальше.

Третья дверь — учетная. Тут пусто. Дальше!

Четвертая дверь — комната отдыха. Сюда я подоспел уже не первым, а замыкающим за Чиффом и Касьяном. Глянул поверх их головы и с шумом выдохнул — бинго! На диванах сидели с бокалами трое фурриаров. Двое уже знакомы — первый был дежурным в радиорубке и читал книгу, а второй работал в учетном отделе. Третий был незнаком — и скорей всего этот тот самый Ланрой.

Как там сказал Вангур? Они давно уже не собираются вместе и не выпивают? Социальные связи здешних фурриаров разрушены? Что-то сомневаюсь… эти вон вполне мирно выпивают в дружной компании.

— Миэлмр? — произнес что-то непонятное незнакомый фурриар.

Чифф резко и хрипло ответил, даже рявкнул, добавив движение стволом ружья. Фурриары уронили бокалы и вскочили. И на их уродливых для нас лицах появилось вполне читаемое выражение — страх. Именно страх, а не злоба или ярость. Ну может еще очень много недоумения, но больше всего страха — фурриары явно не хотели умирать.

— Комната телепортации — медленно и отчетливо произнес я, сверля взглядом их искаженные лица — Где она? Та запертая первая дверь? Откройте!

Чифф загудел, переводя. Русского они, похоже, не знали. Не учились на земных дипломатов?

Дежурный фурриар медленно полез рукой в карман, вытащил странно изогнутую металлическую пластину, поднял над головой и для чего-то помахал, потом заговорил на непонятном.

— Первая дверь — проговорил Чифф и шагнул к двери — Вести его?

— Всех! — ответил я, пятясь в коридор — Ведем всех!

Пленников вытолкали в коридор, прогнали по нему до заблокированного выхода и первой двери. Металлическая пластина потянулся к почти незаметной прорези рядом с косяком, но не дошла до цели всего несколько сантиметров, когда дверь звонко щелкнула открылась сама. Я поднял пистолет и приставил его ко лбу старшего по кухням фурриара Вангура чуть выше его тяжелого обруча.

— Вечер добрый, господин Вангур.

Он повел глазами, разом