Первым в здание ворвался Боровей. Прошло буквально пара секунд, и он ударил магией из окна второго этажа, отсекая от нас пауков. Маги и стрелки втягивались в гостиницу следующими и тут же распределялись по окнам номеров, ведя оттуда огонь по тварям.

Я уже входил в гостиницу, когда услышал вскрик Лесоруба. Развернувшись, увидел, как паук-офицер, прорвав рассыпавшийся строй неписей перед входом гостиницы, одной ногой пригвоздил к земле одного из магов, прикрывавших арьергард отряда прорыва, а второй пробил грудь Паши и поднял его вверх.

Я что-то закричал и бросился назад, но в этот момент, осколок от разбившегося о щит стража земляного шара прилетел мне в грудь и отбросил вглубь холла гостиницы.

Последний стоп-кадр: орущий от боли Паша, чья голова приближается к раскрытым жевалам паука. А дальше темнота!

— Очнулся, Дед. На-ка глотни хилки, — услышал я, когда открыл глаза в очередной раз и поразился темноте вокруг.

Надо мной, стоя на колене, склонился Велимудр и вставлял в рот соску от бутылки с эликсиром жизни. Я тут же присосался к ней, ощущая, как с каждым глотком пропадает заторможенность, и я вновь начинаю чувствовать тело.

— Да, Дед, не правильный ты ник для Арены выбрал. Надо тебе было либо Мистер Удача, либо Счастливчиком себя назвать. Половину нашествия в отключке провалялся, но зато ни одного перерождения не потерял, любимчик Сварога, — произнёс маг и поднялся на ноги.

Я, опираясь об стену, поднялся следом за ним и огляделся. Находился я среди мебельного хлама в углу разгромленного холла гостиницы, в центре которого громоздилась туша паука-офицера, судя по панцирю, а в разломанных дверях застрял ещё один. Освещение в помещение было от нескольких магических шаров-светляков, так как на улице уже была ночь.

— Во-во! Здесь в уголочке все шесть с лишним часов до конца битвы и пролежал без сознания со своими десятью процентами шкалы жизни. И, клянусь Сварогом, это надо же иметь столько удачи, что никто тебя больше не тронул, и не одна магическая техника не добила окончательно. Поэтому и говорю — Счастливчик! — Велимудр улыбнулся, но улыбка была больше похожа на оскал из-за слипшихся от крови бороды и усов.

— А как мы уцелели? — задал я мучившийся себя вопрос.

Точнее, хотел задать другой, но сдержался.

— Лучшие бойцы клана эльфов «Меллирон» прилетели. Они, оказывается, сопровождали арьергард улья и потихоньку для кача его пощипывали, соизмеряя свои силы. А когда мы половину роя уничтожили, уже в сумерках вступили в бой. Их всего-то сидов сто было, но все не ниже пятьдесят пятого уровня, а парочка девяностого. Так что, благодаря только им, и уцелели, но далеко не все, — мрачно ответил непись. — Наших треть окончательно полегла, а игроков совсем немного осталось. Несколько сотен, не больше.

От этих слов у меня закружилась голова, и я опёрся рукой об стенку. А вспомнив, как паук подтаскивает голову Паши к своим жевалам, еле удержался, чтобы не сблевать.

Открыл интерфейс и обнаружил, что иконки пати пусты, и отсутствуют чаты всех «волков», кроме Лесоруба.

«Паша, ты где? И где все остальные»? — отбарабанил я в чат.

«Я в ратуше. Почти живой. Остальных больше нет, Дед», — пришёл мне ответ, вогнавший меня в ступор.

— Велимудр, как такое могло произойти?! У всех моих членов команды было больше восьмидесяти жизней! На перерождение необходимо двадцать минут. Чтобы их убить окончательно, надо больше суток. А сколько времени прошло?! — сдерживая дрожь и пытаясь подавить истерику, задал я вопросы.

— Дед, я не знаю, как это объяснить, но в случае массовой гибели неписей, время их возрождения, как и возрождения игроков, находящихся рядом с ними уменьшается в два, в три, а иногда и в четыре раза. Казалось бы, это сделано, чтобы защитить посёлки за счёт быстрого возрождения стражей в случае их гибели, но иногда такое ускорение приносит только вред. Хотя, на моей памяти за десять лет игры, такие потери игроков и славомирян случаются второй раз. И можно сказать, что нам ещё повезло, так как хоть кто-то да выжил. Если бы не эльфы-игроки, мы бы все погибли.

Маг замолчал, а я застыл оглушённый новостью, так как до сих пор не мог себе представить, что девчонок и Луиса больше нет. От слова — совсем нет! И что команда «волков» перестала существовать!

— В общем, так, Дед. Я тут более-менее целый номер занял. Ночь в нём проведём, а то на улице ещё пауки попадаются. Завтра же будем похоронами заниматься и трофеями. Пошли за мной, — произнёс непись и направился в глубину холла, сопровождаемый парящим шариком-светляком.

— Какими похоронами? — спросил я его в спину.

— Когда игрок умирает в последний сотый раз, его тело остается на месте смерти и подлежит кремации. Сейчас улицы поселка просто завалены трупами, особенно возле ратуши, — обернувшись, ответил Велимудр, после чего вновь двинулся вглубь холла, где была лестница на второй и третий этаж гостиницы.

Зайдя на третьем этаже в номер на двоих, где оказались целыми даже стёкла, маг показал на одну из кроватей.

— Это твоя. Воды и света нет. Жрать тоже нечего. А создавать еду не буду, мне через полчаса на дежурство заступать, надо магически полным быть, а эликсиров почти не осталось. Ты же давай спи.

— Вряд ли сумею заснуть. Девчонки перед глазами стоят. Как же так случилось?! — пробормотал я, рухнув пятой точкой на кровать.

— Тебя первого со стены снесло, но повезло, что жив остался. А им не повезло, на респ улетели, а там пауки прорвались через подкоп, потом у нас прорыв случился. И всё! — маг устало присел на кровать, которая под его весом жалобно скрипнула. — Пауки у ратуши долго веселились. Мы ничего не могли сделать, Дед. У нас больше ста человек окончательно погибли, а они все не меньше сорок пятого уровня были, что же об игроках говорить с их уровнями ниже двадцатого. Они были просто мясом для арахнидов.

Велимудр поднялся с кровати, взяв с тумбочки свою сумку, порылся в ней, достал какой-то пузырёк и протянул его мне.

— Пей, это снотворное. Сильное. Хорошо, что прихватил его. После такой бойни тяжело заснуть, а силы надо восстанавливать. Пей!

— Велимудр, а ты кого-нибудь из близких потерял сегодня? — спросил я, взяв в руку зелье.

— Знаешь, Дед, в Звездном союзе очень не любят тех, кто убивает его граждан без возможности перерождения. Как правило, таких приговаривают к смертной казни без права возрождения, с уничтожением матрицы сознания. Мне сохранили жизнь только из-за того, что я убил такого же урода, каким стал сам. И то, это возможно только на Славомире. У нас ещё не забыли о кровной мести, — непись тяжело вздохнул-выдохнул. — В общем, я для здешнего общества славомирян — изгой. Мне намного проще с тобой общаться, чем с кем-то из них. Так что здесь у меня близких нет. А то, что я потерял сына, на которого ты так похож, я уже рассказывал. Так что боль утраты близкого человека мне знакома, поэтому пей снотворное и ложись спать.