пришлось отгонять мелюзгу, которая с восторженным видом глазела на технарский девайс, и только удостоверившись, что никто случайно не выскочит на линию выстрела, я включил излучение.

Дети разочарованно загундели, потому что внешне это не выглядело никак. Пушка загудела, и гудела несколько секунд, а потом перестала. А вот шиншилла, до этого с любопытством принюхивающаяся к больничным запахам, сразу стала вялой и с трудом держалась на лапах. Панацея открыла клетку и взяла животное на руки.

— Смотри внимательно, я делаю это в первый и последний раз.

Я кивнул и задействовал сквозное зрение, стараясь не упустить ни единой мелочи. Для меня это выглядело так, будто разрушенные потоком нейтронов и гамма-квантов белки сами стали восстанавливать свою структуру. Нет. Не восстанавливать. Процесс расщепления и синтеза шел с одинаковой скоростью, Панацея брала поврежденную ткань и воссоздавала ее структуру, работая чуть ли не на атомарном уровне. Это отчасти напоминало телекинез Руны — только примененный в микроскопических масштабах и на квинтиллионах объектов одновременно.

Если что я и понял из проведенной демонстрации, так это то, что как целитель Панацея меня обставляет на миллион очков форы. Да и вообще во всем, что касается работы с живыми организмами.

Шиншилла, которую она держала, оживилась, привстала на задние лапы и принялась обнюхивать ее шарф. Дети, особенно две девочки десяти-двенадцати лет, потянулись к зверьку, но та ловко увернулась от них, пробежала по рукаву и нырнула Панацее за пазуху мантии, так что оттуда было видно только мордочку.

— Класс, — сказал я. — Ты уже присвоила мою крысу.

— Это шиншилла. И если я оставлю его тебе, ты снова будешь ставить на нем какие-то изуверские опыты.

— Его?

— Это мальчик.

Собственник во мне хотел было возмутиться, что я отдал за эту крысу честно заработанные сто двадцать долларов, но был тут же подавлен. Во-первых, сто двадцать баксов были для меня ничем. Во-вторых, я впервые за все время знакомства с Панацеей увидел в ней хоть какой-то проблеск радости. В третьих, это была шиншилла, а не крыса, надо запомнить наконец.

— Хм. Ладно. Но ты должна придумать ему имя.

— Нет проблем. Теперь его зовут Реми.

— Можно было что-то повнушительнее придумать, но сойдет. Ты тут закончила?

— Да, думаю, на сегодня хватит.

— Пошли тогда что-нибудь съедим.

Панацея одарила меня озадаченным взглядом.

— Прости?

— Ну, ты мне помогла, а я не люблю копить долги. Так будет честно.

— Ну пошли, — ответила она без какого-либо энтузиазма. Кажется, ей казалось менее утомительным согласиться, чем спорить.

Мы вышли из больницы вместе, хотя и держа некоторую дистанцию. Отчасти, чтобы не давать лишней пищи для пустых слухов, отчасти потому, что тащить нейтронную пушку было реально неудобно. Реми определенно облюбовал себе местечко под мантией Панацеи и поглядывал оттуда на меня со смесью торжества и глубокой ненависти.

«Радуйся, пока можешь, шерстяное недоразумение, — подумал я. — Однажды твоя новая покровительница потеряет бдительность, и ты окажешься на моем разделочном столе».

Я не планировал ничего особенного. Просто сходить вдвоем до ближайшей забегаловки, поболтать полчаса о чем-то незначительном, задать мимоходом пару действительно интересующих вопросов и разойтись. Меня ждала лаборатория и домашние задания, у Панацеи наверняка тоже были свои дела. У меня даже в мыслях не было с ней флиртовать или что-то еще — в первую очередь потому, что я практически не вызывал у нее эмоционального отклика, не больше чем дверь или стена. Как всегда, реальность внесла в планы свои коррективы в виде двух упавших с неба белых вспышек.

— Так-так, стоило отвернуться на минуту, а ты уже клеишься к моей сестре, — Слава откинула назад волосы и посмотрела на меня сверху вниз, зависнув примерно в метре над землей.

— Магистерий, я тебя предупреждала, — добавила Лазершоу.

— Дежа вю, — сказал я, сдерживая позыв прикрыть лицо ладонью. — Вы-то что тут забыли?

— Я прилетела забрать Панацею домой, — ответила Слава. — И похоже, что явилась очень вовре… ой, а что это за прелесть?!

Она заметила шиншиллу и моментально потеряла ко мне интерес. Панацея вытащила питомца из-за пазухи и усадила себе на ладонь.

— Его зовут Реми. Магистерий ставил на нем опыты с радиацией.

— Магистерий — мудак, это не новость. Что он вообще делает рядом с тобой?

— Ну, вообще-то, я собирался покормить Панацею ужином.

Кажется, я зря это сказал. Хотя вроде бы ничего такого. Что может быть предосудительного в совместном поедании бургеров или тако? Но на миг мне показалось, что Слава и Лазершоу сейчас размажут меня по земле даже не используя свои силы, одними лишь взглядами. Аура Славы хлестнула по мне, точно ведро кипятка. Но миг прошел, а я все еще был жив. Потом героини переглянулись и словно пришли к какому-то единому решению.

— Мы не можем оставить ее