тех, кто однажды пересек Саргассово болото с запада на восток, даже интересно пересечь его с севера на юг. Особенно приятно сделать это, находясь не вблизи подножия пищевой пирамиды, а на самой ее вершине.

Медленно, но неостановимо проталкивая свои громоздкие тела сквозь никогда не знавшую солнечных лучей болотную гущу, порой увязая в многометровом слое донных осадков, они двигались туда, куда, как начал догадываться Эрвин, гнал их инстинкт. Приходилось обходить зоны грязевых вулканов. Дважды за Эрвином увязывался другой язычник того же вида, и дважды Эрвин нападал на него, гоня прочь. Пошли места, где почти не было пищи. Изредка попадались небольшие существа, никогда не выглядывающие на поверхность, истинные обитатели болотных глубин, съедобные, но невкусные. Сосание в пустом желудке было столь же неприятным, как будто желудок принадлежал человеку, а не моллюску. Как ни тянуло на юг, Эрвин предложил сделать крюк к западу.

Тут водились другие язычники – гигантские тупые твари вроде той, что сожрала Хайме, сидели в засадах, насторожив рецепторы. Одна из них напала на Кристи, и Эрвин ввязался в драку. Вдвоем они растерзали противника и несколько дней поедали его тушу, восстанавливая силы и ожидая заживления ран. И вновь продолжили путь.

У полыньи сделали вторую остановку. Тут приходилось быть начеку – в воде обитали совсем иные существа. Их можно было поймать, но ни в коем случае не забывая об осторожности, чтобы пойманная тварь, изогнувшись, не перекусила щупальце и чтобы самому не стать объектом нападения стаи этих хищников с длиннейшими зубастыми челюстями. Кристи поймала одну такую тварь, Эрвин – трех.

«Ты мстишь им, что ли?» – спросила Кристи.

Вот еще! Эрвин и в мыслях не держал поквитаться с водной фауной за съеденного когда-то Валентина. Что было, то прошло. Он лишь твердо знал, что сейчас – именно сейчас – ему надо хорошо питаться.

Оставив полынью, свернули на юго-восток. Теперь Эрвин и Кристи двигались бок о бок, и другие язычники спешили убраться с их пути. Однажды Эрвин, уловив необычное подрагивание зыбуна, коснулся Кристи.

«Посмотрим?»

Шагах в трехстах от них двигалась группа из четырех человек – трое мужчин, одна женщина. Оборванные, грязные, измученные, похожие на лунатиков, они упрямо брели и брели на восток, к Счастливым островам. У каждого был шест, и шли они двумя связками. Видно было, что они обратили внимание на два взорвавших зыбун щупальца, но ничего не предприняли. Эти четверо уже научились понимать, где настоящая опасность, а где лишь гипотетическая.

«Все равно не дойдут», – безжалостно прокомментировала Кристи.

«Не дойдут, но молодцы, – отозвался Эрвин. – Смотри: кое-чему научились, сохранили часть снаряжения, не остались на Гнилой Мели… Интересно, как они одолели полынью? Хотя они, наверное, обошли ее с юга. Но это какой крюк!»

«Я есть хочу», – пожаловалась Кристи.

«Я найду тебе еду. Но на людей мы охотиться не будем, дадим им шанс…»

Кто, как не Эрвин, понимал, насколько ничтожен этот шанс! И все же, и все же…

Как назло, три дня после этой встречи им не попадалось никакой пищи.

«Ты же теперь вроде как мужчина, – поддел Эрвин Кристи в ответ на ее жалобы. – Кто из нас должен быть стойким?»

«Ты, конечно».

«Нести разом и мужское бремя, и женское? А не слишком ли?»

«Я потом извинюсь. Когда поем».

Поесть удалось не сразу, зато обильно. Помимо «ланей» здесь водились существа, похожие на здоровенных варанов с восемью перепончатыми лапами, – этакие гибриды крокодила и многоножки. Загонная тактика раз за разом приносила результат. Эрвин понимал, что должен как следует отъесться – вдруг у самок язычников имеется привычка поедать более мелких самцов сразу после соития?

Здесь он отдался Кристи. Потом долго висел в черной толще над донной ямой, медленно приходя в себя.

«Ну как?»

«Живой, – ответил он. – Слушай, я не думал, что это будет так здорово… Прямо хоть навеки оставайся язычником…»

Женщина может вознести в облака – и так же легко спустить вниз и шмякнуть о землю. Кристи и в роли самца осталась женщиной.

«Не советую».

«Что так?»

«Самки язычников дают потомство только один раз. Они выползают на мелководье, откладывают в полосе прилива яйца и умирают. Я видела, как это бывает. Вылупившиеся детеныши на первых порах питаются разлагающимся трупом мамаши».

«Утешила…»

«Да. У тебя только одна попытка. У нас, я хотела сказать. Видишь ли… я не знаю точно, но думаю, что самцы язычников тоже умирают. Они сделали свое дело, зачем им жить дальше?»

В словах Кристи был резон. И констатация.

«Сколько у нас времени?»

«Не знаю. Думаю, ты почувствуешь».

Они с удвоенной силой налегли на охоту. Эрвин ел столько, сколько был способен съесть, и его язычник был доволен, не ведая, что будет чудовищно обманут. Простодушные моллюски Саргассова болота еще не поняли то, что давно усвоили люди: слишком умные опасны.

С каждым днем приближался южный берег болота – почти безлюдные места, патрулируемые, наверное, изредка и больше ради проформы. Редкие и, как водится, очень бедные поселки, шайки грабителей из всевозможных изгоев, объявленных в розыск… Не рай, но зато и не пустыня. Для начала нужно оказаться на суше в облике человека – остальное уже гораздо проще…

Выберемся, думал Эрвин. Да, будет непросто, но раздобыть одежду, деньги, документы, принять человеческий вид и в конце концов улететь с Хляби – выполнимая задача. Кристи родом с Тверди? Отлично, улетим на Твердь. Вроде неплохая планета, и там не знают Эрвина Канна. Начать сначала, с нуля? Да запросто!

Поросший лесом берег показался в тот день, когда Эрвин начал чувствовать внутри себя неприятную тяжесть. Край выглядел диким, лишенным даже намека на присутствие человека. У берега кто-то шевелился, и, подобравшись поближе, Эрвин понял, что это издыхающий язычник. Та-ак…

«За мной, – приказал он. – Твоему моллюску еще не хочется удрать подальше?»

«Еще как хочется. Он боится».

«Ему раньше надо было бояться – когда он подцепил тебя. Теперь поздно».

Два дня, питаясь чем придется, они двигались вдоль береговой полосы на запад. Миновали убогий поселок из полудюжины кривобоких домишек, и Эрвин удивился: чем там промышляют люди, как живут? Но, наверное, живут как-то, люди вообще много где ухитряются жить, даже в объятиях донных моллюсков. Но поселок – это хорошо…

Эрвин «пошел на нерест» утром третьего дня. Он был не в силах терпеть дольше. Очень хотелось прогнать прилипчивого язычника-самца, и Эрвин ломал себя, понимая, что не ему этого хочется – самке язычника этого хочется… Перебьется!

Сначала, толкая щупальцем дно, вытащить себя