все же его эссе — например, заметку о слове ofermod в «Битве при Молдоне» — спустя семьдесят лет продолжают печатать в качестве коды к драме «Возвращение Беортнота, сына Беортхельма», так что в каком-то смысле он сумел донести англосаксонскую филологию до глобальной аудитории.

При всем этом профессиональная карьера Толкина огорчает, и его репутацию как ученого до сих пор оспаривают. К ней неизбежно примешивается его литературная слава. В 1980-х годах на оксфордском факультете английского языка все еще тяготились влиянием Толкина на учебную программу и, наверное, недовольны им до сих пор.

В литературе он не менее неоднозначен, особенно в глазах «болтающих классов». Якобы профессиональные критики регулярно отмахиваются от его произведений репликой «не читал», в университетах и школах Великобритании его преподают лишь изредка — на протяжении долгих лет автор данной книги оставался одним из немногих наставников, которые знакомят студентов с великолепием текстов Толкина. Для сравнения, «Гарри Поттер» стал обязательным чтением, по крайней мере в начальной школе.

На такое пренебрежение, наверное, можно возразить, что у этих критиков и ученых большие проблемы с воображением, раз они не замечают привлекательности книг, а теперь и фильмов, и не признают вкусы читающей публики и любителей кино.

◆

Толкин признавал свои субъективные недостатки и, вероятно, поэтому ввел в повествование неудачи. Его герои постоянно терпят поражения: Боромир и Денетор, Саруман и Древень, неоднократно Арагорн и Гэндальф. Фродо проваливает миссию, а для Торина поход оканчивается смертью. Не справился Бильбо. Дважды не повезло гномам Мории, а гномы Одинокой горы из-за самого титанического провала доброй воли вот-вот вызовут войну между свободными народами. Галадриэль оказывается в изгнании, эльфы обречены. Не посчастливилось и самому Средиземью: краски чуда утекают из него, оно теряет волшебство и обречено превратиться в материальный мир, подобный нашему. В «Кольцах» Питера Джексона тоже есть это чувство поражения и рока. В «Братстве Кольца» мы первый раз видим неудачу Арагорна, когда он ищет целебный королевский лист, а его застает врасплох Арвен. Этот эпизод становится оболочкой более крупных провалов, которые преследуют его все три фильма. Режиссер добавил сцену, где Элронд вынужден ехать к Арагорну с перекованным Андурилем и предупреждением, что Арвен при смерти. Он убеждает героя «забыть пока о Страннике и стать тем, кем он рожден быть», принять судьбу в качестве короля Воссоединенного Королевства. Арагорн, таким образом, предстает не всепобеждающим будущим монархом, а человеком, которому свойственно ошибаться, у которого были неудачи в прошлом и могут быть в будущем.

«Сильмариллион» был завершен Кристофером Толкином при содействии Гая Гэвриела Кея, но и здесь поджидала неудача. Последующие публикации — «Неоконченные сказания», многотомная «История Средиземья» и однотомные издания трех «Великих преданий» — показали, что опубликованная книга имеет изъяны, значительно упрощает формирование и развитие ключевых нарративов, принижает и даже искажает роль таких персонажей, как Галадриэль. Лишь очень верный поклонник Толкина готов потратить время на эту массу текстов, чтобы разобраться во множестве запутанных версий: там есть и «Темный лорд» Саурон в виде кота, и представление осады Гондолина танковой атакой, и погружение Нуменора в тоталитаризм как аллегория нацизма, и другие подобные ходы.

Кристофер Толкин писал потом, что публикация «Сильмариллиона» в 1977 году была «ошибкой». Еще не было «каркаса» для решений, которые ему приходилось принимать во время редактирования невероятно сложных и противоречивых отцовских текстов, попавших ему в руки. Как я рассказывал выше, Толкин более полувека их писал и переписывал, переделывал и исправлял, менял форму и перерабатывал. Но что еще оставалось тогда Кристоферу Толкину? Он вложил в этот труд душу и познакомил читателей с Первой эпохой — по крайней мере, с одной из ее версий, благодаря чему стала возможной последующая объемная «История Средиземья» и отдельная публикация «Великих преданий». Пусть «Сильмариллион» (1977) и не показал легендариум во всем его сверхъестественном великолепии, но он все же содержит очень сильные пассажи.

Можно вспомнить, например, гибель эльфийского короля Фингольфина, который вызвал Моргота из глубин крепости Ангбанда, сошелся с ним в поединке и, конечно, был обречен на поражение. Или изысканно пугающее сказание о Берене и Лутиэн — задним числом можно считать, что оно сформировало обреченную, смертную связь Арагорна и Арвен. Жуткие вампиры и оборотни из английского фольклора вплетены в этом рассказе в цветастый гобелен Средиземья. Хотя «Сильмариллион» можно «распробовать», эта книга никоим образом не объясняет, а даже усложняет многие аспекты толкиновского видения.

«Сильмариллион» напоминает также, что Толкин пишет преимущественно об эльфах, которые являются не людьми, а другим биологическим видом, а когда все же обращается к людям — нуменорцам, то описывает прежде всего их разрушительные поражения.

◆

Внимательный читатель, наверное, обратил внимание на то, что народы Средиземья я называю видами, а не расами. Данный вопрос интересовал исследователей Средиземья. Преподаватель фэнтези в Университете Глазго Димитра Фими изучила отношение Толкина к расе и отметила, что на протяжении большей части его карьеры это «все еще был приемлемый научный термин» и лишь в очерках, созданных примерно в 1959–1960 годах, уже после публикации «Властелина колец», писатель обратился к расистским словам, бытующим среди эльфов. Фими приходит к выводу, что, выбирая обозначение для народов Средиземья, Толкин исходил из соображений «филологии и лингвистики, антропологии и фольклора», а также был под духовным влиянием примитивизма с его романтическими представлениями. «Это непоследовательная область», — обоснованно считает Фими.

Толкиновед Патрик Карри тем временем утверждает, что «расы в Средиземье больше всего поражают своей непохожестью и независимостью», и видит в этом «заявление о чуде мультикультурного разнообразия», а также «биорегионализм». Он делает акцент на дружбе Гимли и Леголаса — представителей народов, которые после войны за Сильмарил погрузились в тысячелетнюю распрю, — и на браке Арагорна и Арвен, который он называет «межрасовым».

Приведенные здесь примеры следует, однако, описывать не в расовых категориях, а как связь между разными, но разумными видами. Этот нюанс признает англо-американский поэт Уистен Оден: «„Вторичный мир“ Средиземья, кроме людей, населяет еще как минимум семь видов, способных говорить и имеющих моральный выбор: эльфы, гномы, хоббиты, волшебники, энты, тролли и орки». Они, в свою очередь, делятся на расы. Среди хоббитов есть темнокожие харфуты, крепко сложенные стуры и светлые феллоухайды. То же касается эльфов (например, золотоволосые ваньяры, преимущественно темноволосые нолдоры, лесные, или «сильванские», эльфы), людей (выделяются расы гондорцев, друэдайнов и харадримов), энтов (здесь можно привести сравнение с разными видами деревьев — Скородум, например, был рябиной), орков (уруки, урук-хаи и снаги). Только гномы, судя по всему, принадлежат к одной расе, так как они были независимо созданы Аулэ (в сущности, полубогом), а не Илуватаром, сотворившим эльфов, людей, а также, предположительно, хоббитов и энтов.

Средиземье изобилует расами и видами, а также представителями флоры и фауны.