class="p1">Он в охапку схватил меня вместе с одеялами и сжал в объятиях. Поцеловал в губы, запекшиеся от вчерашнего безумия.

– Я все понял, Наташ. Я буду ждать, сколько нужно, – затем поднялся. Как Аполлон. Идеальная форма и никаких покровов.

– Моя одежда на кухне осталась…

– Прикройся! – кинула скомканную простынь, услышав приближающийся лай и топот. Сначала появилась Бэби, а за ней прошествовала Ева. В трусах Ромы, естественно. Я закрыла лицо руками. Хорошо, что не на голове…

Когда дома стало тихо и спокойно, я приняла душ, поменяла постельное белье и собралась на встречу с подругами. Конец месяца, нужно подбить итоги и подготовить отчетность. За финансы отвечала Мила, но и мы тоже вникали. Чтобы дебет с кредитом сходился.

Сегодня было солнечно, но все еще морозно. Снег сошел и было достаточно сухо. Я надела замшевые сапожки, обтягивающие брюки укороченное пальто – пока я могла себе это позволить. Невооруженным взглядом и не подумаешь, что в положении.

У подъезда стоял черный «БМВ». Я узнала его. Караулил меня, что ли?

– Наташа, здравствуй, – опустилось водительское стекло. – Мы можем поговорить?

– О чем? – я не хотела.

Глеб вышел и открыл передо мной пассажирскую дверь.

– Это серьезно.

Я не стала садиться. Пусть здесь говорит.

– Я развожусь, Наташа.

– И? – сложила руки на груди. – Меня должно волновать это?

– Я знаю, что ты обо мне думаешь. Я не был образцовым человеком, мужчиной, мужем. Черт, Наташ, мне сорок пять, и я хочу пожить для себя.

Я вздернула бровь. До сих пор не понимаю, от меня что нужно? Неужели считал, что должна от радости на задних лапках скакать?

– И для тебя.

– Для меня не нужно, – возразила спокойно. – А в остальном – удачи.

Я попыталась обойти его, но Глеб не дал.

– Я знаю, что ты беременна, и я буду счастлив быть с тобой, растит этого ребенка и Еву.

Я мысленно закатила глаза. Иногда казалось, что люди вокруг умалишенные.

– У моих детей есть отец, – членораздельно и четко произнесла. – А ты своих расти.

Трое сыновей, младшему только десять, а он жизнь новую начать решил. В таком случае на Тибет, в монахи. Просвещаться!

– Неужели простила его? Думаешь, все? Исправился? Нет, Наташа. Эта дорожка скользкая. Раз на нее стал, больше не сойдешь.

– Вижу, – и на него самого кивнула.

– Я изменял жене, а не тебе. А Роман тебе. Это важно. Я люблю тебя. Я смогу сделать тебя счастливой. Дай мне шанс доказать, что смогу. Тогда я напугал тебя…

Почему-то вспомнил свое скотское поведение десять лет назад.

– Но я много лет доказывал, что не обижу. Даже муж твой не догадался о моих чувствах.

– Глеб, – нетерпеливо прервала, – оставь меня. Живи, как хочешь, но обо мне забудь.

– Наташа, я люблю тебя.

– А я люблю Рому! – Все, разговор исчерпал себя.

Глеб как-то нехорошо улыбнулся. Пугающе.

– Зря. Больно будет разочаровываться. Я знаю, о чем говорю Наталья.

Я не стала дальше слушать, а Глеб удерживать. Не нравился мне последний намек. Нужно с Ромой поговорить.

Глава 45

Роман

– Добрый день, Роман, присаживайтесь.

Это был четвертый сеанс психотерапии. Достаточно познавательно, но пока сложно судить об эффективность мозгоправства. Это мой первый опыт взаимодействия с психологом, и я, признаться, думал, что мы разберем мои отношения с отцом, нашу схожесть и различие. Его предательство и мое. Но, кажется, что-то пошло не так…

– Роман, чего вы хотите от этой встречи?

Это было уже своеобразным ритуалом. Ну, чего я хочу? В себе разобраться? Или чтобы проблемы мои как-то разрешились? Чтобы башкой думать, прежде чем делать? Может, все сразу? Как-то так.

– Хочу понять, почему я такой.

– А какой вы?

– Мне кажется, я уже не знаю.

Антон бросил на меня быстрый взгляд и сделал пометку в блокноте.

– Роман, как выдумаете, чего вы боитесь?

– Потерять семью, – ответил, не задумываясь.

– В физическом смысле?

– Нет. То есть, конечно. Но я говорил в общем. Потерять их любовь.

– А как можно потерять любовь?

– Разочарование. Я боюсь разочаровать близких. Стать недостаточно… – я задумался, пытаясь разобраться в мыслях и сформулировать их правильно. – Недостаточно хорошим, сильным, нужным. Не знаю…

– Кого больше всего боитесь разочаровать?

– Жену. – Почему-то именно о Наташе подумал. Не об отце, детях, брате, только о ней.

– Это для вас абсолютное страдание?

– Да. Это для меня абсолютное страдание.

– Вы боитесь его?

– Ну, все бояться. Наверное.

– Именно поэтому вы решили страдать каждый день, но понемногу?

– Я не думал о своей жизни в таком ключе.

– Роман, вы считаете себя лидером?

– Да. – коротко и ясно. Ну а кто я?! А кто я…

– Почему?

– Почему что это так. Я руководитель. На мне люди, бизнес, деньги. Я старший в семье. Я должен быть впереди.

– Это вы так считаете или голос в вашей голове.

– Голос? – переспросил я.

– Да, внутренний голос.

– Я не знаю, возможно. – Как-то я себя от него никогда не отделял.

– Он сейчас здесь?

– В смысле? Голос?

Антон кивнул.

– Голос, ты здесь? – решил пошутить. Психолог улыбнулся, но как-то серьезно.

– Вы можете сказать, где именно голос живет? Справа, слева? – он показал на уши.

Я задумался. Реально.

– Наверное, здесь, – и дотронулся до затылка.

– Вы будете не против, если я с ним побеседую?

– Э-ээ… Нет.

– Хорошо, – кивнул и попросил: – Роман, вы можете сесть так, чтобы перед вами был стул?

Я удивился. Антон принимал в небольшой приятной гостиной, удобной, но не сильно запоминающейся. Я встал и, придвинув кресло, снова сел.

– Здравствуйте, – Антон выглядел так, словно видел меня в первый раз.

– Здравствуйте, – я чувствовал себя архистранно.

– Меня зовут Антон, а вас?

– Меня Роман.

– Роман, скажите, вы знаете человека, который сидит перед вами?

Я посмотрел на стул. Пустой. Но я ведь там сидел минуту назад.

– Знаю.

– Вы давно знакомы?

– Я знаю его очень давно.

– Роман, послушайте, что Роман думает о себе.

Антон пересказал мои же слова. Это не было иначе, но слышалось как-то по-другому.

– Вы согласны, что он лидер?

– Отчасти, – задумчиво произнес.

– Какова ваша роль в жизни Романа?

– Я помогаю ему двигаться вперед. Достигать успеха. Многое, что он имеет – это моя заслуга, – я улыбнулся, чувствуя себя каким-то гуру. – Даже жена его благодаря мне появилась. Это я сказал ему, что эта женщина его. Чтобы не ждал. Чтобы завоевывал решительно.

– Роман, а вы могли бы вспомнить точно, когда появились в жизни Романа?

Почему-то это было не сложно. Я помнил цвет ковра в детской. Обивку дивана и отцовский подзатыльник.

– Ему было шесть…