– Понимаю, – и хмыкнул. – Но, надеюсь, до этого не дойдет.

Мне нужно его прощупать было. Насколько надежный. Вроде не грозит полицию вызвать.

– Есть один человек, которого нужно запугать.

Взгляд Вячеслава Евгеньевича стал еще тяжелее.

– Женщина. Поверьте, с очень низкой социальной ответственностью. Она пытается вредить семья Демьяновых. Я защищаю своих близких.

– А если она не испугается? – нарочито вежливо поинтересовался.

– Тогда я буду очень признателен, если вы возьмете ее под свое крыло.

Мы мерялись взглядами минуты две. Потом он достал телефон и написал сумму. Первая за чисто символическую помощь; вторая – если понадобится действовать более решительно.

Готов ли я реально упечь Лазареву в психушку? Честно, не знаю и очень надеюсь, что до этого не дойдет. Но спокойствие моей семьи важнее. Ради него готов на многое. Даже на сделку с совестью.

К вечеру у меня были видео с камер, свидетельские показания – очень красноречивые! – компромат от Дэна и мощная команда на подхвате: менты и санитары, полиция и психушка. Скоро мне можно будет писать сценарии к отечественным сериалам. Не хуже Нетфликса получится!

Я позвонил Лазаревой. На этот раз она меня не игнорировала. Но звучала очень осторожно.

– Чего ты хочешь?

– Поговорить. – Я был спокоен. – Мы с тобой взрослые люди, и решать нужно по-взрослому. Я приеду к тебе, не против?

Не хотелось спугнуть окончательно. Я хочу решить с ней все сейчас, а не ждать дни, месяцы или годы, когда она явится и предъявит что-то.

– С Ваней? – проговорила напряженно.

– Нет. Давай не будем вытягивать ребенка. Он и так растерян и напуган.

– Ты будешь один?

Господи, неужели она меня боится? Я ж лошок-лопушок.

– Один.

Это действительно так. Остальные появятся, если мы не сможем договориться.

– Хорошо.

Я сразу поехал к ней. Один. Группа поддержки во главе с Серегой в другой машине. Поднялся. Постучал. Был абсолютно спокоен. Злость перегорела. Остался холодный расчет.

– Присядем? – прошел вглубь дома. Обратил внимание на чемодан. На видном месте брошен. Даже если пустой, соберет сегодня.

– Сто тысяч евро и я уеду, – с ходу начала, сложив руки на груди.

– А что, – я присел на стул, спинкой вперед, – рубли уже не котируются?

– Ну… можно рублями. – Юля немного расслабилась, оценив мою доброжелательную невозмутимость.

– У меня другое предложение: ты подписываешь отказ от родительских прав и обязанностей, мои адвокаты идут с ними в суд, я становлюсь опекуном Ивана, а ты свободной женщиной. Как тебе такой расклад?

– Что? – не поняла она. – Без денег, что ли?

– Именно. Ну, ты молодая, не обремененная заботами, весь мир перед тобой, – объяснял на полном серьезе.

– Нет.

– По-хорошему не договоримся? – уточнил на всякий случай.

– Нет. Ты не можешь лишить меня родительских прав. Я – мать!

– Мать… – проговорил задумчиво. – Мать с очень сомнительной репутацией. Проститутка, – констатировал факт.

– Да как ты…

– Мать, которая готова продать ребенка. Я лично дам показания. И я не удивлюсь, если ты намеревалась использовать сына в гнусных планах. Понимаешь в каких?

– Что?!

– Ты бросила его одного в торговом центре. Оставила в опасности. Я уже написал заявление в полицию. Лишить тебя родительских прав совсем не трудно.

– Да я! Да я! Я всю вашу семейку ославлю! Пойду по ток-шоу, к журналистам! Такого расскажу, не отмоетесь!

– Как все запущено, – покачал головой. – На лицо маниакальное расстройство.

– О чем ты? – прошипела, но отступила испуганно.

– Ты больна, Юля, – я сказал это с полной уверенностью. – Тебя нужно лечить. Есть хорошая клиника и прекрасный врач… Психиатр, – и улыбнулся, добродушно и сочувственно.

– Ты не посмеешь…

– Мне вызывать юристов или…

– Ты не можешь, Рома! Ну дай денег, и я уеду! Забирай себе мелкого. Я правда исчезну. Мы же так договорились изначально.

– Нет, так это больше не работает. Либо вали по добру, по здорову, либо не обижайся.

– Ну и что ты будешь делать, а? Силой потащишь? Я добровольно делать ничего не буду. – Она воинственно сложила руки на груди и задрала подбородок.

– Окей, – и достал мобильный. Одно слово:

Заходите

У Сергея были ключи.

– Кто это? – испуганно дернулась Юля, услышав скрип двери.

– Твои гости.

Полиция, санитары и Вячеслав Евгеньевич.

– Вы кто?! – она метнулась к дивану, во все глаза рассматривая здоровенных мужиков в больничной форме. – Убирайтесь отсюда, пока я полицию не вызвала!

– Мы уже здесь, – следак улыбнулся максимально зловеще. Надеюсь, что это наигранно. Иначе не хотел бы оказаться у него на допросе.

– Что скажите, Вячеслав Евгеньевич?

– М-да, на лицо диссоциальное расстройство личности.

– Рома, я всем расскажу, что ты собираешься сделать! – взвизгнула Юля.

– Параноидального типа, – очень серьезно продолжил он.

Лазарева отвернулась и схватила вазу, стоявшую на окне.

– Не подходите ко мне!

– Еще и агрессия. Опасное состояние.

– Что делать будем? Как считает медицина? – деловито поинтересовался.

– Как минимум обследование в стационаре, а затем, скорее всего, лечение, – он придирчиво осмотрел Юлю, загнанную в угол, – принудительное.

– Рома, не надо, я все подпишу, только не нужно психушку!

– Конечно, подпишись, – мягко отозвался. – Но обследование необходимо.

Я хотел не просто напугать ее. Я стремился вбить в дурную голову понимание, что на каждое действие есть противодействие, а за преступление следует расплата, неминуемая и неотвратимая. Чтобы Юля инстинктивно вздрагивала, даже если решит просто подумать обо мне. Чтобы боялась, как огня, снова встретиться со мной. И упаси боже вновь начать вредить моей семье.

– Забирайте, – дал отмашку. Вячеслав Евгеньевич кивнул санитарам. Юля заорала при виде смирительной рубашки, но ей тут же вкололи успокоительное.

– Я через пару дней заеду. Надеюсь, будет готова, – и протянул руку психиатру. – Премного благодарен.

Следующий визит в клинику все решил. Юля подписала все документы. Серега лично посадил ее на самолет в город-герой Санкт-Петербург. Я нанял человечка, пусть первое время пасет ее, чтоб рыпнуться не смела. Дальше, как хочет. Главное, подальше от нас. Меня заверили, что ей очень не понравилось в психоневрологическом отделении. Но если что, ее там ждали с распростертыми объятиями.

У меня на руках было медицинское заключение о ее проблемах с психикой и рекомендации врача об изъятии ребенка ради его безопасности. Адвокаты с этим обратились в суд. Опека будет передана мне. Дальше по плану. Не знаю, почему мать решила проявить благородство после резких заявлений, что Ваню никогда не примет. Я не собирался наказывать ее таким образом. До меня наконец дошло, что женщина не обязана любить всех на свете детей. В понедельник попрошу секретаря обратиться в рекрутинговое агентство и все же переговорю с Алевтиной. Если бы она согласилась стать няней для Ивана –