вам, императрица, – сказал он и впервые низко поклонился ей – с истинным уважением.

Нилит кивнула ему, и, в последний раз бросив взгляд на лагерь кочевников, на его тощих ослов, жующих тарелки, забытые среди синих палаток, она пустила Аноиш в галоп.

Пустыня полетела мимо нее, но Нилит не обращала на нее внимания, а отчаянно старалась забыть о головной боли и о том, что содержимое желудка пытается вырваться наружу. Она отхлебывала воду из бурдюка, но это не очень ей помогало, а когда они вырвались из последних Гоночных колей на зелено-красное лоскутное одеяло пустыни, солнце начало поджаривать ее.

Она была рада, что Безел вернулся. Какое-то время он летел рядом с ней, наперегонки с конем, затем взлетел в чистое синее небо, чтобы следить за находящимся где-то вдали Фаразаром. По крайней мере, Нилит на это надеялась. Она доверяла зорким глазам птицы.

Вдруг Безел снова упал вниз. Нилит позволила ему сесть на ее руку и поморщилась, когда один из его когтей проткнул обшитый кожей рукав.

– Прости, – заклекотал он. – Бывает.

– Чего она хотела?

– Кто?

– Моя дочь-интриганка.

Нилит никогда не слышала, как птицы рычат, но Безелу это удалось.

– А. Она. Узнать, где ты.

– И?

Сокол подмигнул ей.

– Я не выдал тебя, императрица. Я замел твои следы, заставил ее гадать.

Нилит вздохнула; ей не хотелось услышать ответ на свой вопрос.

– Что она задумала? Они все еще считают, что Фаразар в своем убежище? Аракс ведь еще не сгорел?

– Он выглядит нормальным, если эту кучу дерьма можно назвать нормальной. Они по-прежнему думают, что Фаразар в целости и сохранности – по крайней мере, так мне показалось. Хотя один пожар там действительно был; прежде чем улететь, я заметил дымящиеся обломки какой-то башни.

Это не придало Нилит особой уверенности, и ее желудок снова сжался. Она подняла палец и наклонилась вбок, чтобы проблеваться. Безел зацокал языком.

– Ну охренеть теперь.

– Заткни клюв. Кажется, они меня отравили.

– Ты сама себя отравила.

– Мгрф.

Возникла пауза. Нилит собирала мысли в голове, словно загоняя кошек в корзину.

– Я все время думала о ней. Беспокоилась. Я переложила на нее свои обязанности, надеясь, что они отвлекут ее внимание. Я думала, что жалобы придворных заставят ее забыть обо всем остальном. – Нилит поморщилась, чувствуя, как внутри нее поднял голову ужас. – Я слишком долго отсутствовала…

Новый рвотный позыв лишил ее дара речи. Закончив, она вытерла рот.

– Кто знает, какие козни она строит, когда меня нет?

– А что ты ожидала?

– От нее? – Нилит посмотрела на город, который сверкал на горизонте словно сокровище. – Не знаю. Возможно, я ждала, что она меня удивит. Но в ней слишком сильна ненависть ко мне и Фаразару.

– А этот твой призрак, Итейн, не сможет удержать ее в узде? Разве ты не для этого его оставила?

– Я могу лишь надеяться на то, что он слегка ее приструнит, но на свете мало что может остановить человека из рода Талин-Ренала, и особенно Сизин, и особенно с тех пор, как она оказалась в лапах Фаразара. Он и его родители развратили ее, отравили ей разум, настроили ее против меня. Вот почему она… – Нилит поморщилась. – Вот почему она такая.

– Какая? Аркийская? – Безел щелкнул клювом, а ветер растрепал его перья.

– Я могла бы сделать больше, могла бы более упорно сражаться за нее.

Поражение. Это слово обожгло ее, как и всегда, когда Нилит набиралась храбрости, чтобы заглянуть в прошлое и подумать о том, что она, как мать, могла бы сделать иначе. Прошлое – окно с прозрачным стеклом, однако память окрашивает его в свои собственные цвета. Материнство было испачкано темными, мрачными красками.

– Слушай, императрица, в свое время я видел немало членов этой семьи, и, насколько я могу понять, Сизин с самого начала была похожей на отца и собиралась выбрать тот же кровавый путь, что и он. Она – не твой ребенок, в хорошем смысле слова. Ты верно говоришь: она попала на крючок рода Талин-Ренала в тот самый миг, когда император вошел в тебя, прости за прямоту.

Нилит кивнула. На самом деле она никогда не считала себя настоящей матерью Сизин. Да, Сизин появилась на свет из ее утробы, но по традиции она сразу попала не в объятия Нилит, а в руки нянек и служанок, как будто бы императрица слишком занята, чтобы утруждать себя заботой о ребенке. Нилит пыталась порвать с этой традицией, избавиться от нее, словно от поеденного молью гобелена, но Фаразар, старый император Милизан и его жена Хирана объединились против нее и настояли на своем. Даже имя для Сизин они выбрали, не спросив разрешения у Нилит. Так прошло два года, пока драма с Культом Сеша и убийством Милизана не вырвали Сизин с солнечных равнин детства и не забросили в высокие горы жизни. Титулы. Власть. Алчность. Они заменили ей игрушки. Фаразар поощрял это, но одновременно начал все больше времени проводить в своем убежище, оставляя Нилит сражаться с их дочерью, которая все сильнее отстранялась от нее.

– Ты еще здесь, в нашем мире?

Голос сокола заставил ее вздрогнуть.

– Воистину, – отозвалась Нилит, переходя на свое родное наречие.

– Видишь? Ты – красс до мозга костей, – сказал он. – Вот почему меня удивляет, что ты играешь в эту игру.

Но это не игра.

– Какую игру?

Безел пожал крыльями и наклонил голову в сторону Аракса.

– В их сраную игру. В игру аркийцев. В игру «Захвати престол». Муж сбежал из убежища – трахать южных девочек. Обманул всех, в том числе тебя. Ты узнала об том, решила его проучить. Это я понимаю. Не хотел говорить об этом раньше, но… Мне нравится, что ты – чужеземка – пытаешься проучить всех и обставить их в этой грязной игре.

Нилит прищурилась.

– Дело не в этом.

Золотистые глаза птицы тоже прищурились.

– Вот как?

– Да.

– Тогда, пожалуйста, просвети меня, объясни, что это за хрень.

Женщина и сокол молча уставились друг на друга, покачиваясь в ритм галопа Аноиша.

– Только не говори, что ты собралась совершить что-то благородное, – сказал сокол и с отвращением поморщился.

Нилит не думала, что за прошедший месяц вела себя благородно. Ей казалось, что это время было наполнено болью, болезнями и страхом. В пустыне она многое узнала о добродетели, но в глуши Арка за нее обычно не награждали, а карали.

– Посмотрим, – буркнула Нилит. – Когда я смогу умыть руки и забыть весь этот бред, когда весь Аракс услышит мои слова, тогда и посмотрим.

– Хм… То есть когда ты станешь новой и единственной императрицей Арка?

– Ты осуждаешь меня, птица? Не зная моих намерений? – надменно спросила Нилит.

– Вот срань. Ты говоришь совсем как Фаразар, – ответил Безел, глядя на север. – Возможно, капля аркийской крови в тебе все-таки есть. Щепотка пыли пустыни в этих зеленых глазах красса?

– Заткни свой… клюв.

Безел вскочил со своего насеста и полетел