Не дело доктора выяснять, какая идея послужила причиной заболевания, никто не даст ответа на такую загадку, даже сам больной. Но разве не долг врача облегчить симптомы? И поскольку явно невозможно изгнать идею, которую не может сформулировать ни больной, ни врач, почему бы не ввести в мозг пациента противоядие, которое разрушит врага и позволит возобладать мысли, что симптомы преодолены и он чувствует себя опять хорошо? Такое внушение можно было бы повторять тысячу раз пациенту при его обычном состоянии, и он его отвергнет, но в полусне, под гипнозом, когда он не может противостоять внушению?…

Он решил встретиться с Йозефом Брейером, ибо гипноз был крайне опасной деятельностью в Вене; гипнотизерам предписывалось ограничивать демонстрации только театром. Наиболее рьяным противником выступал профессор Теодор Мейнерт, который тридцать лет утверждал, что гипноз – это «шлюха», которую нельзя пускать в респектабельные медицинские круги.

Зигмунд слегка постучал в дверь библиотеки Йозефа и вошел в комнату, которую он любил больше всех в Вене. Брейер сидел за столом в кресле с высокой спинкой и писал. Зигмунд растолковал ему, что хочет попробовать внушение под гипнозом. Йозеф не торопился с ответом.

– Зиг, гипнотизировал ли ты кого–либо, кроме той итальянки, что видела червей всякий раз, когда слышала слово «яблоко»?

– Двух или трех в палатах Сальпетриера, чтобы выяснить для себя, могу ли я выводить из состояния гипноза. Но тех женщин гипнотизировали часто ассистенты Шарко, и они впадали в транс, прежде чем мне удавалось сказать: «Закройте глаза».

– В таком случае ты не знаешь, есть ли у тебя способность к этому?

– Сомневаюсь, чтобы обладал исключительным талантом. Кстати, ты не упоминал о применении гипноза после случая с Бертой Паппенгейм. Ты что, отказался от этой практики?

Йозеф покраснел. Он смотрел в сторону, затем пробормотал: «Нет, я…» – остановился, подошел к книжным полкам и похлопал по книгам, как бы подравнивая их, хотя они стояли в строгом ряду. Когда он повернулся, выражение его лица было обычным.

– Зигмунд, почему бы нам не попробовать прямо сейчас? Я встречаюсь с доктором Лоттом через несколько минут в доме пациентки фрау Дорф. Я беспокоюсь за нее. Все, что я или доктор Лотт делали, ей не помогает. Я порекомендую семье, чтобы ты испробовал внушение под гипнозом.

Был пронзительно–холодный день. При прозрачно–голубом небе горы и леса просматривались четко, словно находились рядом. Йозеф произнес:

– В Вене мы живем в окружении красоты. Эти горы – такая же каждодневная часть нашей жизни, как пища, которую мы едим, и пациенты, которых мы осматриваем. Эти зеленые холмы, окутанные белыми облаками, много раз возвращали мне радость жизни и наслаждения природой, когда я шел по улицам измотанный, растерянный.

Йозеф остановился, поеживаясь от холода, но, несмотря на такое неудобство, смотрел с восхищением на горы. Зигмунд взял его под руку и сказал:

– Пойдем, а то ты застучишь зубами. И расскажи мне о фрау Дорф. Что я должен ей внушить?

– Кормить грудью ребенка.

Фрау Дорф родила своего первого ребенка три года назад, хотя ей уже перевалило за тридцать. Она хотела кормить его грудью и чувствовала себя прекрасно, но молока у нее было мало. Кормление вызывало острую боль.

Она была так расстроена, что потеряла сон. После двух напряженных недель нашли кормилицу; мать и ребенок в полном смысле слова расцвели. Сейчас же у фрау Дорф более серьезные неприятности со вторым ребенком: когда приближается время кормления, ее тошнит, а когда приносят ребенка, она настолько выходит из равновесия из–за неудачи с кормлением, что не может удержаться от слез.

– Доктор Лотт и я пришли к согласию сегодня утром, что не можем рисковать больше жизнью матери и ребенка; мы решили, что следует посоветовать семье немедленно найти кормилицу.

– Йозеф, она твоя пациентка. Ты опытный врач. Почему бы тебе не загипнотизировать ее?

Брейер был откровенен:

– Для изменения метода лечения, на мой взгляд, требуется новый врач.

Фрау Дорф лежала в постели, красная от ярости, что не в состоянии выполнить материнский долг. Весь день она ничего не ела. Зигмунд подвинул стул к кровати и начал медленно говорить глухим голосом:

– Вы засыпаете… Вы устали. Вы хотите спать. Ваши веки становятся тяжелыми… Наступает сон. Вы засыпаете. Веки закрываются. Вы засыпаете… Вам становится легче. Веки закрываются. На вас опускается сон…

«Это не займет много времени, – думал Зигмунд. – Принимая во внимание истощение пациентки, потребуется всего половина обычного времени». Он подвинул стул еще ближе к кровати и принялся говорить уверенным голосом:

– Не бойтесь! Вы будете прекрасно кормить ребенка. Ребенок будет хорошо развиваться. Вы здоровая, нормальная женщина. Вы любите своего ребенка. Вы хотите кормить его. Это принесет вам радость. Ваш желудок успокоился. У вас хороший аппетит. Вы думаете об обеде. Вы покушаете, и вам станет приятно. Когда принесут ребенка, вы его покормите. У вас хорошее молоко. Ребенок будет прекрасно расти…

Он продолжал внушать в течение пяти минут, затем разбудил фрау Дорф. Она ничего не помнила. Вошел разъяренный господин Дорф и громко сказал, чтобы услышала жена:

– Я не одобряю такие процедуры. Гипноз может разрушить нервную систему женщины.

Доктор Фрейд спокойно ответил:

– Вовсе не так, господин Дорф. Гипноз еще не причинил кому–либо вреда. Ведь это сон, схожий с обычным. Ваша жена уже выглядит отдохнувшей. Не следует ли нам считаться с таким результатом? Завтра я зайду снова.

Дорф стоял на своем.

Когда Зигмунд пришел на следующий день, он узнал, что добился лишь частичного успеха: пациентка хорошо поужинала и спокойно спала. Однако днем, за обедом, она вновь стала возбужденной, а когда принесли еду, ее вырвало, и она, чувствуя себя подавленной, не смогла кормить ребенка.

– Не расстраивайтесь, – успокаивал ее Зигмунд, – неприятности появились во второй половине дня, значит, бой выигран наполовину. Теперь мы знаем, как преодолеть недомогание. Попытаемся еще раз.

Он держал ее под гипнозом около пятнадцати минут, повторяя то, что он хотел внушить, ослабляя ее страхи, уверяя, что все будет хорошо, что она покормит вечером своего ребенка. В последний момент по наитию он внушил фрау Дорф, что через пять минут после его ухода ей следовало бы спросить с укором, где ее обед и как она, не пообедав, может кормить ребенка. Затем он разбудил ее. Придя на следующий день вечером, он узнал, что фрау Дорф нормально поела и без осложнений покормила грудью ребенка. Она заявила, что чувствует себя хорошо, и отказалась от продолжения лечения.

Господин Дорф проводил доктора Фрейда до двери, рассказал о странном поведении жены после его ухода: она грубо разговаривала с матерью и требовала объяснить, почему ее не кормят. Доктор Фрейд промолчал. Прощаясь, господин Дорф дал ясно понять, что его жену вылечили природа и время, а приват–доцент доктор Зигмунд Фрейд ничего не сделал… хотя, разумеется, ему оплатят три визита.