– Ты работаешь не на него, – объяснила Юлия. – На меня. Разница в том, что решения и ответственность – твои. Жалованье, естественно, увеличится. Ну и обращаться будешь напрямую. Итак?

– Конечно, госпожа. Я постараюсь.

– Полное описание с размерами и всё необходимое для лицензии плюс подробный доклад, в чём нуждаешься и каким видишь производство, завтра с утра на стол, – приказным тоном заявила Юлия, повернулась и пошла на выход.

Люди отступали с дороги, кланяясь. Игорь молча развёл руками и помчался следом.

– Всё, – услышал за спиной, – представление окончено, расходитесь.

– Я помню своё обещание, – сказала хозяйка на улице у грузовичка. Обычно она каталась на мотоцикле, но, если необходимо нечто подбросить по маршруту, – удачное приобретение. – Когда и если дойдёт до прибыли, пять процентов твои по справедливости.

Её трудно было назвать несущей в одной руке воду, в другой огонь. Местная идиома подразумевала неискренность. Слово всегда держала, пусть и не очень удачно прозвучало. Такое абсолютно аристократическое поведение. Или, что ближе, пацанское. Сказал – выполняй. Нечто общее у этих понятий, безусловно, имелось.

– Полагаю, серьёзно говорить о доходе пока преждевременно.

– Одни затраты, и немалые. – Она не жаловалась, констатировала факт. – Наверняка на порядок больше потребуется, и этот заводик ещё выйдет тяжким грузом.

– Чтобы чего-то получить, сначала нужно крепко вложиться. Поэтому гениальные изобретатели обычно остаются пусть не нищими, но не миллионерами. Зато имеют доход с их идей вовремя сообразившие богачи.

– Слышу ощутимый намёк, – усмехнулась Юлия, облокотившись на борт машины.

Привычный брючный костюм и мужская рубашка очень заманчиво обрисовали формы. Судя по лёгкой улыбке, она прекрасно знала, как на него действует такой вид. Тогда всё закончилось, как должно было, если полуголая женщина спит в постели, прижимаясь к мужчине. Он тоже задремал и проснулся, когда Юлия принялась изучать его тело. Нежно и осторожно. Так они и продолжили без диких вспышек страсти, почти по-супружески. Ей просто нужен был кто-то рядом, с кем можно расслабиться и не быть постоянно правильной во всех отношениях хозяйкой.

Другие использовали в качестве вибраторов мальчиков-рабов, считая их за такой же механизм для возбуждения, но Юлия со смерти мужа была одна. И не сказать, чтобы тот многому её научил. Спрашивать о таком неудобно и глупо, но, похоже, из-за старости он был не особо страстен. Некоторые вещи стали для неё откровением. Хотя назвать её наивной язык не поворачивался.

Юлия Игорю нравилась, и очень, а вот что она испытывала к нему, он так и не мог разобрать. В постели – прекрасно, вне её – строгий взгляд и чёткие распоряжения. И не из конспирации. В поместье их перешедшие на новую стадию отношения не были секретом ни для кого. Если жена во власти мужа, а поведение дочери может запятнать честь семьи, то вдова вольна в своём поведении. Тем более и отчитываться, кроме сводного брата, не перед кем. А тот вряд ли по данному поводу стал бы волноваться. По крайней мере, она ясно дала понять, что дело обстоит именно так.

– На сепараторе реально можно сделать приличный капитал, но боюсь, мы не потянем. Требуется куча дополнительного народа и станков. Коммивояжёры, мотающиеся от поместья к поместью с демонстрацией. Дело долгое и затратное. Я попытался бы прощупать почву на уже существующем заводе. За долю от дохода позволить клепать по образцу и чертежам. Тут вопрос, как оформить, чтобы не подкопались. Нужен хороший юрист.

– Ингвар, – со смешком сказала Юлия, – напомни, кем ты был там? Механиком? Вот и не учи меня коммерции. Я тебе не внушаю, каким образом гайки крутить.

– Ну, от сепаратора уже отстранила.

– Ты мне для другого нужен. Нет, – ответила на его взгляд, – не только для ночи. Ты иначе смотришь. Никому не пришло бы в голову проводить телефонизацию поместья таким образом. А ведь насколько проще жить арендаторам. Садись, – показала на пассажирское сиденье, надевая мотоциклетный шлем. Естественно, не земной, а кожаный и с большими очками. При отсутствии лобового и боковых стёкол ничего удивительного. Здесь собственная мода и правила, точнее, полное отсутствие, тем более в глуши, – поедем.

– Теперь-то зачем?

В качестве личного шофёра он не столько её возил, сколько выполнял обязанности телохранителя. Не то чтобы вокруг шлялись толпы разбойников, за год ни об одном случае не слышал. Украсть нечто – бывало. Грабежи перевелись в давние времена, когда Поликарп перевешал несколько особо дурных. Имение от границы далеко, и варвары не забредают. Всё равно женщине одной ездить не рекомендуется. Мало ли, однажды можно и нарваться на придурка без мозгов или совершающих дальний рейд конных налётчиков. Такое случается. И пистолет в кармане куртки не поможет, если не достать его сразу.

За руль Юлия норовила сесть сама, независимо от средства передвижения. Правда, поломки чинил Игорь при минимальной помощи. И хотя колесо она могла заменить самостоятельно, но, раз уж мужчина рядом, охотно доверяла труды и пачканье рук ему. Хотя, если честно, белоручкой не была и сама неплохо соображала и справлялась до его появления.

– Посмотреть на купание овец.

Он молча подчинился, хотя не считал правильным. Хозяин не обязан торчать рядом, и в данном случае нет необходимости наблюдать. Введённое Юлией правило мытья их дважды в год уже вошло в привычку. Овец загоняли в специальную неглубокую яму, подмешивая в воду специальный порошок. Кажется, там были мышьяк и сера. Таким образом избавляли от клещей, вшей и личинок падальных мух, однако главной целью была борьба с чесоткой, портящей шерсть. Польза в процедуре была несомненна, и заставлять чабанов особо не требовалось. Другое дело – дополнительный труд никому особо не нравился, и если у себя дома с десятком овец управиться недолго, то в хозяйском стаде три с лишним сотни, и хочется отложить на будущее.

Грузовик протарахтел мимо малышни, собравшейся возле торчащей на площади посёлка тяжёлой колодки. Две половинки бревна с выдолбленными для головы и рук дырками, соединённые цепью. Человек в таком упакованном виде даже шевелиться не способен. Поскольку тюрьма отсутствовала, с серьёзным преступлением увозили в город, мелкие же нарушения искупались таким образом. За все месяцы он ни разу не видел, чтобы посадили кого-то отбывать наказание за воровство. Скорее всего, не из-за честности, а боязни последствий. Пару раз пристёгивали пьяниц, и приятного в том было мало. Насмешки зевак и швыряние детьми гнилых овощей и даже камней – в порядке вещей. Да и потом будут помнить долго.

Дети бросили свою игру и некоторое время бежали сзади, пока мотоцикл не выехал на просёлок. Они даже забыли о вечной ампре. В прежние времена, на той Земле и в той стране, это называлось казаки-разбойники. Две команды, каждая из которых имела вождя и штаб, гонялись друг за другом. Прикосновением руки противник превращался в пленника, и так до полной победы одной из сторон. Иногда сходство поведения невольно резало глаза. А иногда достаточно далеко от привычного. Была, например, ещё одна командная игра – петрополемос, в которой два отряда метали камни в противника. И это мало напоминало шутку. Кончалась нередко травмами или даже смертельным исходом. Якобы воспитывает стойкость в бою и глазомер. Лучше бы стенка на стенку ходили.