Никогда еще в своей недолгой жизни она не страдала так и не испытывала такого голода. Она как будто умирала от голода на пиру, среди изобилия восхитительных яств.

Новая судорога свела ей живот, и она закричала. Это сменилось ознобом, и Софарита заползла в постель, но даже теплые одеяла ее не спасали. Смутно, сквозь завесу боли, она вспомнила, как Алмея пыталась убить ее. Тогда Ро согрел ее своим телом.

Теперь все было иначе. Теперь ее убивало собственное изголодавшееся естество.

Ро предупреждал ее, что отдаляться от городских кристаллов для нее опасно, но она не представляла, как это будет тяжело. «Возьми немножко энергии из корабельного сундука, — вопило все ее существо. — Совсем чуточку!»

Она противилась искушению, потому что знала: стоит ей поддаться своим желаниям, и она мигом вытянет из корабля все до капли.

Когда боли только начались, она попыталась избавиться от них, освободив свой дух, но не смогла. Судороги мешали сосредоточиться, запирая ее в пыточной клетке тела.

Талабан дважды за день подходил к ее двери, но она не открыла ему. Даже сквозь дверь она чувствовала сладостную пульсацию его жизненной силы, и жажда поглотить эту жизнь ужасала ее.

Помимо воли она перебирала в уме корабельную команду и думала, что не все они хорошие и честные люди. Она видела их мысли, когда поднялась на борт. Есть среди них негодяи, жестокие к своим близким. Никто по ним плакать не станет.

«Нет! Их жизни принадлежат им, а не тебе!»

«Они твои. Ты богиня. Ты нужна, а они нет. Их жизни послужат великому делу — истреблению Королевы Кристаллов».

Это звучало убедительно.

Сев, Софарита завернулась в одеяло и задумалась о том, кто же из матросов всех хуже, но судорога опять впилась в нее огненными иглами, заставив скорчиться и закричать.

Теперь Софариту бросило в жар. Откинув одеяло, она налила себе воды и выпила залпом.

Дверь открылась, и вошел Ро.

— Уходи, — сказала Софарита. — Мне радо… работать.

— Что это за работа, Софарита?

— Уйди прочь, тебе говорят! — Она вскинула руку. Ро пролетел по воздуху и грохнулся о стену. Он сполз на пол и поднялся, держась за косяк.

— Я знаю, ты страдаешь, но это скоро кончится. Ану научил Талабана, как ускорить Танец Времени. Мы пересечем океан всего за два дня.

— Мне надо… поесть! — Ей рисовались лица тех, кого она намеревалась погубить.

— Как Алмее. Зря мы не захватили с собой ребенка — сейчас мы похоронили бы его. Живым — чтоб кричал.

— Не серди меня, Ро.

— Пусть даже Алмея со всем своим злом погибнет — это ни к чему не приведет, если ты станешь такой же, как она. Но ты не такая. Ты лучше. Ты сильнее. Если тебе так нужна чья-то жизнь, возьми мою. Она твоя. Я отдаю ее тебе без принуждения.

Она качнулась к нему.

— Зачем? Зачем ты это делаешь?

— Чтобы уберечь тебя от человекоубийства.

Она посмотрела на него, и на миг ей сделалось легче.

— Зло — это яд, — продолжал он, — поэтому им нельзя пользоваться. Победить зло его же оружием — значит заменить одно зло другим. Я верю, что силой тебя наделил Исток, и она не должна быть запятнана.

— Что же мне делать? Голод терзает меня.

— Скоро мы будем на месте. Мужайся.

— Что же будет, когда — если — я впитаю в себя силу Алмеи? Что станет со мной тогда?

— Ану достроит свою пирамиду, и ты насытишься.

Услышав это, она рассмеялась, горько и презрительно.

— Его пирамида убьет меня! Она вырвет у меня душу. — Произнеся это, Софарита побелела и прошептала:

— О нет!

Что я наделала!

Ро молча смотрел на ее исказившееся лицо.

— Я обрекла на гибель их всех. Алмея была здесь и слышала меня! О небо!

— Что такое могла она услышать?

— Пирамида Ану предназначена не для того, чтобы питать кристаллы. Совсем наоборот. Она выпьет из них всю энергию.

Он строит оружие против Алмеи. Наше путешествие всего лишь уловка, придуманная, чтобы отвлечь внимание Королевы Кристаллов на меня. — Софарита вскрикнула от новой судороги. — Я не могу жить без пищи, Ро! Я не выдержу!

Он нежно взял ее за руку.

— Давай сядем на пол, и я проведу тебя через Шесть Ритуалов. Мы обретем покой. Мы победим, Софарита. Перелей в меня свою боль и свой голод, и мы сразимся с ними вместе.

— Это погубит тебя, — прошептала она.

— Посмотрим.

Держась за руки, они опустились на ковер.

Зал Подвижников использовался редко — разве что для особо торжественных церемоний или для панихид по аватарам, достойно прожившим свои несколько веков, что, к счастью, случалось нечасто. Зал с высокими окнами и сиденьями вдоль стен занимал весь низ Библиотеки. При Верховном Аватаре он предназначался для театральных представлений и мог вместить восемьсот человек.

Теперь он был полон едва ли наполовину. Оставшиеся аватары со своими семьями собрались послушать подвижника-маршала. Раэль стоял в середине зала, оглядывая присутствующих.

Аватары редко собирались все вместе, и при каждой такой оказии Раэль сознавал, как их все-таки мало. Только шесть женщин держали на руках грудных младенцев. Дети постарше играли на галерее под присмотром двух матерей.

Когда наконец пришли все — кроме двадцати человек, отплывших на «Змее», — Раэль призвал к тишине и рассказал собранию о предложении Кас-Коатля. Союз с алмеками. Новая жизнь в единстве с братским народом. Он дал понять, что верит в искренность слов алмека, и на этом пока закончил.

— Я выскажусь еще раз по завершении дебатов, — сказал он, — а сейчас готов ответить на ваши вопросы.

— Что заставило их передумать, Раэль? — спросил Никлин.

— Думаю, что главное здесь — работа Ану. Королева Кристаллов узнала о его талантах и поняла, что, впитав его мудрость и знания, обеспечит себе вечную жизнь, — Почему же ты сразу не согласился? — спросил Капришан.

— Об этом я скажу позже.

Высоко в задних рядах подняла руку Мирани.

— Да, госпожа моя? — сказал Раэль.

— Как намерены алмеки поступить с населением двух городов? Насколько я знаю, они оставляют за собой только руины и груды трупов.

— Вагаров они намерены перебить, — ровным голосом ответил Раэль. — Как сказал Кас-Коатль, его королеве нужно чем-то питаться, пока пирамида Ану не начнет подавать энергию.

— Значит, они предлагают нам жизнь ценой измены?