Джем запрокинул голову. Над ним простирался зеленый полог листвы. Солнце стояло высоко. Но ведь в то время, когда он вышел из дворца, был прохладный вечер! Что же здесь происходило со временем? И станет ли его течение когда-нибудь обычным? Джем уже не мог представить себе, сколько времени миновало с тех пор, как он оказался во дворце Альморана. Одно утро стремительно сменялось другим, вечера проходили, прихрамывая, словно подвыпившие танцоры, а ночи, казалось, проплывали в пространстве безвременья, покуда Джем лежал в тяжелом забытьи на удобном мягком ложе. Он жил в роскоши, но постоянно чувствовал себя усталым. Ему было жарко и слишком часто хотелось есть. Порой от пиршества до пиршества проходили долгие часы, а порой трапезы следовали друг за другом слишком быстро — не успевала закончиться одна, как начиналась другая. Но это не имело никакого значения: Джем ел и ел, а когда гости расходились и слуги прибирали со столов, он чувствовал себя так, будто во рту у него и маковой росинки не было. Альморан то и дело напоминал Джему о тряпке, пропитанной «зельем забытья», о пагубных последствиях этого злого колдовства. Но порой у Джема мелькала мысль о том, не было ли это самое колдовство делом рук самого Альморана.

Не раз, входя и пиршественный зал или выходя из него, Джем пробовал заговорить с кем-нибудь из многочисленных гостей. Это всякий раз оказывалось бесполезно. Гости только улыбались, смеялись, хлопали его по спине, а если и отвечали, то на каких-то странных наречиях, которые Джему были непонятны. Если он пытался о чем-либо расспросить женоподобного юношу, тот отмалчивался. Как Джем жалел о том, что красавица Дона Бела немая! Но она уже давно стала для него такой же далекой, отстраненной, как все прочие гости дворца Альморана. Джем понимал одно: он должен каким-то образом покинуть это место. На пиршестве прошлой ночью — а может, вернее было бы сказать, что это было нынешним вечером — Джем вежливо намекнул Альморану на то, что вскоре ему придется снова тронуться в путь.

— Ты хотел бы присоединиться к своим друзьям в Куатани?

— Верно! А как вы узнали?

Но Альморан ответил только:

— Принц, тебе еще рано отправляться в дорогу.

— Наверняка мой путь не будет слишком долгим! Ведь мы были совсем недалеко от этого города, когда...

— Принц, Куатани лежит по другую сторону от обширной безлюдной пустыни.

— Но это невероятно!

— Принц, ты нездоров. Тебе надо отдохнуть...

Отдохнуть, отдохнуть — и так было всегда, но Джему казалось, что отдых, покой, сон в поместье Альморана столь же призрачны, как пиршества.

Нет, он не уснет, ни за что не уснет. Он будет размышлять — ясно и трезво — об этом странном месте... о том, как выбраться отсюда... как найти друзей...

— Сюда! — позвал голос.

Раджал бежал, спасался вместе со всеми остальными. В сутолоке он не мог разглядеть лица своего спасителя — заметил только грязный, засаленный берет да бесцветные развевающиеся лохмотья. Раджал пробивался вперед, расталкивая плечами отставших людей, оскальзываясь на упавших на землю и разбившихся дынях, кочанах капусты, рассыпавшихся кофейных зернах, лужах липкого меда и грудах палочек ирисок. Он пробирался между перевернутыми столиками, прилавками, раздавленными урнами и кровоточащими трупами, валявшимися на мостовой. Поначалу он завернулся в черное полотнище, которое прихватил с Круга Казни, но потом это полотнище с него сорвали — скорее всего случайно. Раджал был голый, но, похоже, на это уже никто не обращал внимания. Дико ржали лошади, кругом слышались вопли и стоны. Ослепительно сверкали лезвия ятаганов.

И снова этот голос:

— Сюда!

Раджал и его спаситель юркнули в узкий проулок. Прижавшись к стене, пока мимо бешено скользила волна тюрбанов, халатов, звенящих кошельков, краденых товаров, верблюдов, лошадей, кошек, собак, кроликов и крыс, Раджал наконец сумел ясно разглядеть своего спасителя. Тот резко повернул к нему голову. Но еще до этого мгновения Раджалу бросились в глаза красные прыщи на его шее.

— Прыщавый! Откуда ты здесь взялся?!

— Удрал с корабля, откуда же мне еще взяться? «Катаэйн» арестовали, вокруг нее — портовая стража, будь они прокляты, эти грязные иноземцы! Ну, вы же, господин Радж, не думаете, что я бы такое стерпел? Короче, я спрыгнул за борт и задержал дыхание. Ох и больно же было — вода соленая, жуть просто, и как же защипало все мои прыщи, не передать...

Раджал протянул буфетчику руку.

— Я обязан тебе жизнью, Прыщавый.

— Да ладно. Плюньте.

— Прыщавый?

Прыщавый плюнул себе на ладонь. Раджал последовал его примеру, после чего они крепко пожали друг другу руки. На разговоры времени не было. Пламя быстро распространялось по галереям над площадью, и повсюду сновали конные воины в белых балахонах. Они безжалостно разделывались с зазевавшимися беглецами.

Раджал и Прыщавый снова обратились в бегство. У Раджала немилосердно ныли ребра. Бока у него были оцарапаны, ступни саднило от пыли. Изнывая от боли, он налетел на груду ящиков, потом — на столб.

Вскоре спутники повернули за угол. В переулке лежала густая тень и не было видно ни души. Раджал согнулся в поясе и чуть было не рухнул на колени, но Прыщавый подбежал к нему и подхватил под руку. Последнее, что запомнилось Раджалу, — как Прыщавый потащил его, как мешок, на закорках, и они вместе нырнули в потайной люк, открывшийся посреди проулка.

В небе кружились чайки. Удушливо воняло протухшей рыбой.

Раджал тяжело повалился на спину.

Джем спал, убаюканный журчанием воды в фонтане. Видимо, во сне он перевернулся и вытянулся во весь рост, потому что когда он очнулся, первым делом почувствовал, как болит бок от лежания на камешках, а потом — как его щеки облизывает шершавый язык.

Джем открыл глаза.

— Радуга! Я нашел тебя!

— Ты не прав, — прозвучал чей-то тихий, нежный голос. — Это мы нашли тебя.

Джем поднял голову. Сквозь полог листвы пробрался яркий солнечный луч, и силуэт девушки, стоявшей перед ним, был окутан золотистым ореолом. На миг Джем подумал, что еще не проснулся, и что девушка видится ему во сне, но нет — она была настоящая. Джем неловко поднялся и только теперь донял, что полуобнажен.

— Госпожа... Но я... я думал, что ты... не умеешь разговаривать!

— Здесь — умею. Но это ненастоящий мир, и здесь надо мной не имеет силы то заклятие, которым я связана в настоящем.

— Заклятие? Настоящий мир? Я... я не понимаю!

Девушка вроде бы была готова ответить на вопросы Джема, но тут залаял Радуга и Дона Бела порывисто обернулась, раньше Джема заметив, что они не одни. Это был женоподобный юноша. Он явился, чтобы оповестить их о том, что хозяин дворца ожидает их для вечерних увеселений.

— Вечерних? — озадаченно пробормотал Джем.