Собаки внутри услышали незваных гостей, но, вместо того чтобы поднять лай, оба пса заскулили, поджали хвосты и убрались куда-то во тьму двора. Почуяли в Матвее сильного хищника. Гораздо сильнее и опаснее, чем они сами.

Охранник – невысокий мужик в кепке – выскочил из будки, где сидел, но было слишком поздно. Матвей успел подобраться к нему и оглушил быстрым ударом меча плашмя по голове. Мужик свалился на землю, но черепушка оставалась целой.

– Ловко ты, – шепнула Марьяна.

Матвей не ответил. Они зашли в дом. Для этого пришлось разбить стеклянную дверь, выходившую на террасу. Прохладный холл встретил их пустотой и тишиной. Матвей принюхался и прислушался. Пан Совинский не наведывался сюда уже больше недели, потому человеческим в этих комнатах не пахло.

Зато пахло сверхчеловеческим. Ощущение злого присутствия было таким сильным, что даже Марьяна замерла в самом начале большого коридора и схватила Матвея за руку.

– Тут что-то есть, – едва выдохнула она.

Ледяной воздух словно пропитался тухлой влагой старого болота, и едва Матвей сделал несколько шагов к ближайшей двери, как подул ветер – холодный, сбивающий с ног и наполняющий грудную клетку так, что не удавалось вовремя выдохнуть.

– Кажется, нас тут ждут, – буркнула Марьяна, крепко держась за руку Матвея.

– Нам надо подняться на второй этаж, – проговорил Матвей, делая несколько шагов вперед.

Желанная в этом доме звучала, как оркестр. Ее низкие ноты гудели диссонансом, создавая жуткую какофонию, но Матвей понимал, откуда исходит зов, и шагал навстречу книге, несмотря на то что ветер трепал куртку, рвал волосы и сбивал с ног.

– Кажется, вещь, которую ты ищешь, так просто не отдадут, – сказала Марьяна.

Матвей это знал.

Совинский не оставил драгоценный артефакт под охраной одного мужичка и двух собак. Он все предусмотрел и нашел для книги мощного охранника, который пока только пугал. Ветер, падающие с потолка снежинки и тухлая вонь – лишь пугалки для маленьких детей.

Выхор пока только пугает. Матвей уже видел этого духа – на крыше общежития, вечером, когда погибла Ангелина Коваль. Тогда Совинский призвал эту тварь, чтобы убить Жнеца, как только он начнет выполнять задания из проклятой книги. Проклятому – проклятая смерть.

Но вышло по-другому. Мирослава и Матвей спутали планы пана Даниила. А теперь у Выхора другое задание. Он охраняет Желанную.

– Тебе лучше выйти и подождать на улице. – Матвей с трудом развернулся и посмотрел на Марьяну.

Ее лицо – слабое светлое пятно в темноте – казалось непроницаемым и спокойным. Может, потому, что ничего было не разглядеть в этом мраке.

– Идем дальше, – последовал ответ, и холодные пальцы девчонки сильнее сжали ладонь Матвея.

– Тогда старайся держаться за мной, – велел он. – Это темный дух из пекла. Он страшен, может убить.

– Но ты уверен, что тебя он не убьет?

– Я попытаюсь сам убить его.

– Ладно. Я помогу.

– Чем? – удивленно проговорил Матвей.

– У нас есть серебряные крестики отца Теодора.

Матвей ничего не ответил. Двинулся в темноту навстречу ветру и неизвестно откуда появившимся снежинкам.

3

Перила казались ледяными, и ладонь вмиг приморозило. Ступени стали скользкими, покрылись блестящим льдом, и Марьянка поскользнулась и свалилась бы вниз, если бы Матвей не удерживал ее за руку.

– Кругом лед… – пробормотала она, восстанавливая равновесие.

– Кругом смерть, – ответил ей Матвей, ощущая, как зло приближается.

Ступенька, еще одна. Ноги в крепких ботинках скользили, и невозможно было не хвататься за перила. Но кожа тут же примерзала, и каждый раз приходилось буквально отдирать ладонь от холодного железа.

С потолка валили снежинки, залепляя глаза, оседая на голове и плечах. Без того темный подъем теперь превратился в сложный лабиринт, полный неприятных сюрпризов.

– Что за черт… – ругнулась Марьянка, снова поскользнувшись.

Матвей упрямо сделал новый шаг и потянул за собой подружку. Еще одна ступень, еще большой кусок льда, попавшийся под ноги. Матвей еле удержал равновесие, схватившись за перила, ладонь обожгло холодом, за воротник насыпался снег, в лицо ударило бешеным порывом ветра.

Казалось, что они лезут сквозь метель на огромную снежную гору. Их буквально заметало и сносило с ног, и Матвей понимал – звериное чутье безошибочно подсказывало, – что, стоит оступиться и упасть, их занесет снегом и они уже не поднимутся. Выхор убьет их, едва они окажутся на полу. Поэтому Матвей отодрал ладонь, чувствуя, что оставляет часть кожи на перилах, и сделал новый шаг. Другой рукой он крепко держал Марьянку, которая все так же молча следовала за ним.

Поворот, еще несколько ступенек – каждый шаг длиной в вечность, – и вот он, второй этаж.

Желанная находилась тут, Матвей слышал ее голос через шум ветра и вой метели. Книга звала все громче и громче. Казалось, она говорила с Матвеем.

Зачем ты пришел сюда, правнук Ведьмака? Что тебе надо? Неужели старый, потертый артефакт стоит того, чтобы умереть? Твои желания уже ничего не изменят. Ты не поможешь проклятому Марьяну и не снимешь с себя вину за содеянное. Ты – предатель. Ты заварил эту кашу, но расхлебать ее тебе не под силу.

Ничего не выйдет. Ничего не изменится.

Оставь Желанную лежать здесь, в кабинете второго этажа. Пусть она выполняет свое предназначение. А ты возвращайся назад, в свой трехэтажный особняк, в уютную кухню, где Снежана заварит тебе крепкий чай и будет целовать в губы.

Сладкая и милая девочка Снежана. Возвращайся к ней, Ведьмак! Возвращайся, пока не поздно!

Матвей слышал это так отчетливо, словно кто-то говорил вслух. Слышал и двигался дальше, сопротивляясь ветру, снегу и морозу. Марьянка следовала за ним.

И едва они преодолели половину коридора на втором этаже – коридора, заваленного высоченными сугробами снега, – как перед ними предстал Выхор.

Существо выступило из мрака, облепленное снегом, и его огромные крылья распахнулись за спиной с невероятной мощью. Полетели в стороны снежинки, пахнуло свежим морозцем, и запах тухлятины отступил.

Глаза Выхора горели красным, а огромные руки поднялись вверх, готовые схватить наглецов, вторгшихся в его пределы.

И тут Марьянка словно опомнилась.

– Доставай свой крестик! – проорала она.

Матвей почувствовал, как она вырвала свою ладонь из его руки, но не смог оглянуться. Он понимал, что нельзя сейчас отводить взгляд от злого духа, возвышающегося прямо перед ними.