И вот, судя по выражению лица израильтянина, попытка переговоров не привела к желаемому результату.

— Что?

Израильтянин пересказал содержание разговора. Иван помрачнел:

— Только этого не хватало. Бравый вояка с полусотней парашютистов, считающий, что он лучше всех знает, что нужно делать.

Он поразмыслил над ситуацией и жестом подозвал потом прапорщика, укрывшегося за большим валуном:

— Семеныч!

— Слушаю, — живо отозвался прапорщик, выпрямляясь во весь рост.

— Дай сюда гарнитуру.

Прапорщик стянул с головы эластичную ленту с закрепленными на ней наушником и микрофоном и протянул Ивану, тот посмотрел на Меира:

— Сделайте вид, что разговариваете.

— Эй… вы!

Снизу к ним рысью мчалось несколько парашютистов. Израильтянин, не совсем понимая зачем, послушно произнес в микрофон несколько слов и приложил наушник к уху.

— Вы! Я вам сказал! — Бегущий впереди парашютист попытался ударить Меира, но, наткнувшись подбородком на неизвестно откуда взявшийся кулак Костика, громко клацнул зубами и рухнул на дорогу.

Иван резко вскинул руку:

— Спокойно.

Все замерли.

— Пошли, попробуем еще раз переговорить с генералом, — сказал Иван моссадовцу.

Генерал ждал их с багровым от возмущения лицом.

— Кто вам разрешал…

— Молчать.

Генерал вряд ли знал значение этого русского слова, но от тона, которым оно было произнесено, у него перехватило дыхание. А в зрачках его нового собеседника вдруг проглянуло нечто такое, что заставило бравого вояку невольно вскинуть руки вверх, будто защищая горло.

Иван перешел на английский:

— Мы — специальная группа, выполняющая особую миссию по розыску русской ядерной боеголовки. Мы имеем особые полномочия, предоставленные нам правительством государства Израиль. Пользуясь данными полномочиями я беру под свое командование ваше воинское подразделение. Вам все понятно?

Генерал, за время произнесения этой короткой речи успевший немного прийти в себя, набычился:

— Да кто вы такой?.. — Но он тут же стих, наткнувшись на очередной неприятный взгляд.

Иван растянул губы в хищной улыбке:

— Я — командир группы, которая УЖЕ ОТЫСКАЛА одну боеголовку… И предупреждаю, в случае малейшего неповиновения я буду вынужден, пользуясь все теми же полномочиями, отдать приказ о вашем уничтожении. Своими силами, а если я не захочу тратить на вас время, то силами израильской авиации. Вам ясно?

Генерал призадумался. Рискнуть и действовать на свой страх и риск? ЭТИ двигаются в том же направлении — значит, он на верном пути, но неизвестно, что этот слизняк успел наболтать по рации. Конечно, если все пройдет идеально, то, как говорится, — победителей не судят. А если нет? Да и этот тип с глазами убийцы вполне может начать пальбу немедленно. Тут до него вдруг дошло, что первую боеголовку захватили РУССКИЕ, и он уставился на Ивана расширившимися глазами. Великий Яхве, русские с полномочиями от израильского премьер-министра… Это какие же силы здесь замешаны? Генерал сглотнул и кивнул головой.

— Мы в вашем распоряжении, — сказал генерал.

— Вы уверены, что бомба находится именно здесь?

Иван еще мгновение ощупывал взглядом открывшуюся перед ними картину, затем скользнул вниз по валуну и повернулся к израильтянину:

— Нет, не уверен, но она здесь как минимум была.

За прошедшие несколько дней Ицхак Меир успел понять, что когда эти странные люди что-то утверждают, то так оно и есть. Неделя сумасшедшей гонки, сначала пешком, по Сирийской пустыне, потом на трейлере, затем опять пешком, вокруг Мертвого моря, вконец вымотала его. И вот, похоже, погоня наконец окончена.

— Что ж, все ясно, — произнес Меир.

Генерал, также довольно долго разглядывавший карьер из этой затемненной расселины, убрал бинокль и отступил на пару шагов, чтобы не оказаться замеченным наблюдателем снизу.

— Мои парашютисты возьмут под контроль этот карьер за полчаса.

— Нет, — сказал Иван, — на этот раз я хочу убедиться, что она на месте. Или спросить о том, где она находится, у того, кто об этом знает. Поэтому сначала я пойду один.

— То есть? — Генерал окинул его насмешливым взглядом.

Он так до конца и не примирился с тем, что ему приходится выполнять команды гражданского лица, да к тому же иностранца. Но до сих пор его раздражение больше отражалось на его собственных подчиненных, отчего Иван находил его вполне терпимым.

— Вы хотите сказать, что вы, иностранец, НЕ РАЗРЕШАЕТЕ мне, израильскому офицеру, обладающему достаточными полномочиями, провести операцию по обезвреживанию банды террористов на территории моей страны? — И он саркастически рассмеялся.

Но тут русский поднял на него глаза, и генерал оборвал смех. Русский растянул губы словно в резиновой улыбке.

— Не совсем так, генерал. Предлагаю вам посмотреть на все происходящее с несколько другой точки зрения. — И он продолжил жестким тоном: — Вы со своими парашютистами присоединились к нам только потому, что Я это разрешил. Иначе вы бы или продолжали свою бессмысленную охоту за тенью, потому что едва ли сумели бы отыскать это место столь быстро, или были бы давно обнаружены и уничтожены, скажем, на подходе к карьеру, — сами видите, как он прикрыт со стороны въезда. И не произошло этого только потому, что вы достаточно четко выполняли мои команды. — В голосе Ивана зазвенел металл. — Поэтому и сейчас вы будете делать то, что я скажу. И если я прикажу вам превратиться в лягушек, то вы и все ваши бойцы тут же начнете прыгать на четвереньках и квакать во все горло.

Генерал побагровел:

— Вы…

Но русский не дал ему закончить:

— Скорее всего, бомбы здесь уже нет. А мне нужно узнать, где она. Я знаю привычки ваших парашютистов, — по окончании вашей атаки тут некого будет допросить, потому я пойду один, — он посмотрел генералу в глаза, — дайте мне полчаса, после можете начинать.

Генерал попытался что-то сказать, но Меир стиснул ему локоть. А в следующее мгновение говорить было уже некому.

Абисмал прошелся по комнате и остановился у огромного панорамного окна во всю стену. Эта комната была самой большой в стандартном модуле и считалась его кабинетом. Он нервничал. Ни от Усамы, ни от боевых групп пока не было ни слуху ни духу. А ведь операция должна уже начаться. Может быть, все уже кончено и группы захвачены? Но он постоянно прослушивает армейскую волну, и пока не было никаких экстренных сообщений. Трое охранников, которым передалось настроение шефа, стиснули «Калашниковы» и нервно переглянулись. Абисмал окинул взглядом карьер, видимый отсюда будто на ладони. Замершие драги, бульдозеры и карьерные самосвалы, все как обычно, но что-то в этой привычной картине было не так. Может, стоило поддаться порыву и, бросив все, рвануть к иорданской границе? Хотя… наверное, нервы.