Иван молча склонил голову, принимая подобное объяснение, хотя оба понимали, что оно было не совсем правдивым. Они помолчали еще пару минут, потом Иван поднялся:

— Хорошо, я принимаю ваше предложение.

Когда все, кроме дозорных, уже улеглись, он еще раз обошел лагерь по периметру. Навстречу бесшумно вынырнул Костик. Они обменялись понимающими взглядами. Обоих сильно беспокоил тот факт, что, кроме засады на посадочной площадке, других попыток нападения не было.

Ночь прошла спокойно, а на следующее утро они вышли к шоссе на Амман.

Усама пинком распахнул дверь и вошел внутрь. Все находящиеся в комнате замолчали, но он не обратил на это внимания. Из доброго десятка людей, которые сейчас смотрели на него, его интересовал только один человек. Высокий, худощавый мужчина в свитере и брюках, единственный из присутствующих сидящий на хлипком канцелярском стуле, сваренном из тонких, хромированных металлических трубок. Они молча сверлили друг друга взглядами, потом губы человека растянулись в кривую усмешку, и он произнес:

— Прошу простить, господа, но я должен уделить немного времени нашему уважаемому гостю.

Усама, проводив всех покидающих комнату нетерпеливым взглядом, резко развернулся:

— Я хочу знать — когда?

Тот, не отвечая, ленивым жестом вытащил из кармана брюк массивный портсигар, выщелкнул сигаретку, прикурил от дорогой, золотой, инкрустированной мелкими бриллиантами зажигалки и, затянувшись, выпустил в воздух тонкую струйку сладковатого дыма. И лишь потом соизволил ответить:

— Скоро, уважаемый Усама, скоро.

Усама не выдержал:

— Вы говорите мне это уже пятый день. У нас неделю как все готово. Чего мы ждем?

Его собеседник вновь затянулся:

— Удобного случая. Сыны шайтана имеют большой опыт в обеспечении жесткого пропускного режима, а так обидно будет потерпеть неудачу, когда мы уже столь близко к цели.

— Удобный случай нельзя ждать. Нужно создать его. Своими собственными руками.

Усама чувствовал, что вот-вот взорвется, но пока еще каким-то чудом держался. Его собеседник снова растянул губы в улыбке, но в его глазах мелькнул злой огонек.

— Это не так просто, дорогой. Не стоит забывать, что сейчас не старые, добрые времена, когда можно было быть уверенным в любом из правоверных. Предательство Арафата привело к тому, что мы должны опасаться даже своих.

Усама скрипнул зубами:

— Мне плевать. Мы должны выполнить то, что велит нам Аллах, и я не завидую тем, кто попытается меня остановить. Запомни это, Абисмал.

Лицо Абисмала напряглось, но он тут же взял себя в руки. Конечно, этому кретину уже на все наплевать. После того как русские взяли штурмом его секретное убежище в западных отрогах Гиндукуша, они раскопали там столько информации, что это позволило им не только объявить охоту на Усаму на территории практически всех государств мира, не исключая даже Ливию, Ирак и Иран, но и заблокировать все его счета в банках Швейцарии, Саудовской Аравии, Йемена и доброй дюжины других государств. Пусть чернь по-прежнему сбивалась в толпы на перекрестках и скандировала его имя, сейчас перед Абисмалом стоял полный банкрот и неудачник. ЕСЛИ ему не удастся-таки взорвать эту чертову бомбу. Но ведь Абисмалу еще здесь жить. Конечно, если при его деятельном участии бомба все-таки будет взорвана, его организация тут же выйдет на первые роли среди палестинских «непримиримых». И тогда на него польется золотой дождь. Неплохая карьера для того, кто еще два года назад был всего лишь лидером одной из линейных «троек» ХАМАС. Хотя, говоря по правде, его стремительный взлет состоялся во многом благодаря щедрости самого Усамы, который пару лет назад решил, что для его далеко идущих планов ему требуется личная «палестинская армия». И все это время Абисмал был послушным исполнителем воли Усамы. Однако теперь все поменялось с точностью до наоборот. Сегодня у Абисмала больше людей, и оружия, и денег, чем у его бывшего покровителя. Но если их вычислят и захватят, то он лишится всего, в том числе и собственной жизни. С Моссад шутки плохи, а израильские парашютисты не снимают указательного пальца со спускового крючка до тех пор, пока не прекращается всякое шевеление. И пока все говорило за то, что такое развитие событий наиболее вероятно. Поскольку Иерусалим был перекрыт такими мощными кордонам израильской армии и полиции, что никакой возможности приблизиться к нему с бомбой в багаже нельзя было и вообразить. Оставалось только ждать. Но этот кретин не хотел ждать. И это создавало проблемы.

Усама резким жестом, от которого его собеседник испуганно отшатнулся, скинул на пол все наваленное со стоящего перед Абисмалом стола и бесцеремонно уселся на столешницу. Однако, когда он заговорил, тон его оказался неожиданно мягким:

— Послушайте, уважаемый Абисмал, нам нельзя ждать. Нас ищут разведки всего мира. Перед отлетом из Гиндукуша я кое-что подчистил, но того, что они там нашли, достаточно, чтобы довольно скоро вычислить наши с вами контакты. А как скоро Моссад сумеет отыскать вас, если будет знать, кого именно надо найти?

Абисмал побледнел:

— Но как…

— Не важно, — перебил его Усама, — путей много, и один из них — проследить, кому и сколько я перечислил за последние два года. Затем отыскать того, кто находится ближе всех к бомбе. А в том, что они знают, что бомба ЗДЕСЬ, — он указал пальцем в пол, — можно не сомневаться, не так ли?

Абисмал скривился. Вчера пришло сообщение, что отряд Нидаля, оставленный в засаде на месте посадки самолета, полностью уничтожен. Это означало, что американцы вычислили маршрут. Впрочем, это могли быть и русские. Недаром они сумели так быстро отыскать тайное убежище Усамы и молниеносно захватить его. Полностью нельзя было исключать и этих сынов шайтана, евреев. Абисмал все же склонялся к тому, что это были американцы. Они со времен войны в заливе считали Ирак чем-то вроде своих охотничьих угодий и крайне неохотно пускали туда чужих. Однако этот налет, к их общему удивлению, оказался единственным признаком того, что американцы заинтересовались этим районом. Никаких полетов самолетов-разведчиков, даже «АВАКС» двигались по своим обычным маршрутам. Никаких вертолетов, никаких джипов, набитых дюжими американскими морскими пехотинцами. Шоссе Амман — Багдад, за которым пристально наблюдали их агенты, жило своей обычной жизнью. Оставалось теряться в догадках либо, что было совсем уж фантастично, предположить, что разленившимся американским морпехам вздумалось прогуляться пешком через Сирийскую пустыню.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Вот это другой разговор. — Губы Усамы расплылись в широкой улыбке.

Все-таки, несмотря на всю амбициозность, Абисмал был редкостный тупица. Усама соскочил со стола и прошелся по комнате.

— Я уже говорил, что нам нельзя ждать удобного случая, а необходимо создать его самим. — Он подошел к стене, на которой висели крупномасштабная карта Израиля и план Иерусалима. — У меня есть план, — он многозначительно помолчал, — конечно, довольно рискованный. Но у нас нет другого выхода, кроме как рискнуть. В качестве утешения могу сказать, что, как все уже успели убедиться, мои планы ВСЕГДА воплощаются в жизнь. — Тут Усама самодовольно усмехнулся. — Даже те, что считаются абсолютно невыполнимыми.