– Кази, это Джейс, – повторил он, и болезненная гримаса исчезла с его лица.

– Ты собралась убить патри ложкой? – Я повернула голову. Это была Рен. – Не то чтобы сомневалась, что ты не сможешь.

Комната была переполнена людьми. Синове, Вайрлин, Титус, Прая и другие. Они смотрели на меня.

Я вновь взглянула на мужчину передо мной. Джейс.

«Останься со мной, Кази».

Это не сон.

Ложка выпала из моей руки, и я бросилась к нему, обняла и спрятала лицо у него на груди. Его руки обвились вокруг меня, обнимая так же крепко, как обнимала его я.

Слышала всхлипы. Но они не принадлежали ни мне, ни Джейсу.

Казалось, что я произнесла его имя сотни раз.

– Хватит уже, – фыркнула Синове, когда прошла минута. – Мы тоже хотим немного пообниматься.

Я поднялась на ноги, а Рен и Синове набросились на меня, заключив в долгие, удушающие объятия. Я посмотрела на татуировку на лице Синове, которая напоминала ту, что у Джейса.

– Я все объясню позже, – пообещала она.

Тяжесть, которая давила на меня эти несколько дней, ослабла, когда я заметила Пакстона. Он сделал это. Он шагнул вперед, его лицо сморщилось, и он обнял меня за плечи одной рукой, его другая рука была перевязана.

– Они в безопасности, – прошептал он мне на ухо, его голос сорвался, и он быстро отошел в сторону. А потом я увидела семью Джейса, столпившуюся в дверном проеме. Я замерла. Не знала, что делать. Я не заметила среди них Ганнера, но в последний раз, когда встречала Праю и Мэйсона, они бросили меня в силки и оставили там.

Джейс, должно быть, увидел что-то в моих глазах. Он попросил всех уйти.

– Дайте нам несколько минут, – сказал он. Возможно, он знал, как меня схватили. Возможно, то, как я напала на него, позволило ему лучше понять, через что мне пришлось пройти. Слава богам, в моей руке была всего лишь ложка.

Дверь в комнату, размером не более чулана, закрылась. Здесь было темно, если не считать маленькой свечи, горевшей в углу. Я все еще неустойчиво стояла на ногах, и Джейс помог мне сесть обратно на диван.

– Мы в хранилище? – спросила я. Он кивнул.

Я подняла руку и коснулась его испачканного лица и кольца в брови.

– Маскировка, – объяснил он, а затем рассказал, что произошло с ним после нашего расставания, начиная с того, как он выздоравливал в погребе, и заканчивая поисками новостей обо мне в городе, а потом он спустился с тембриса, чтобы выкрасть меня. Ангел Смерти, это был он.

Я поделилась с ним своей историей, начиная с моего пребывания в качестве пленницы в темной камере. Но в основном я рассказывала, какими храбрыми были Лидия и Нэш и как сильно они в него верили.

– Склеп? Они не испугались?

– Не так сильно, как они боялись Монтегю. Они знали, для чего он их использовал. Жаль, что, спрятав их в склепе, я раскрыла твой секрет. Это был единственный способ, Джейс, только так я могла украсть их и быть уверенной, что Монтегю их не найдет. Твоя семья уже знает?

Он кивнул.

– Боюсь, они знают все. Включая…

– Нас? Ты рассказал им о нас?

– Я проболтался, когда душил Ганнера. Понимаю, что мы не так планировали сообщить об этом.

Когда душил брата? С трудом верится. Я вздохнула и потерла висок. Голова все еще болела.

– Полагаю, все прошло не совсем так, как мы планировали. – Я поднесла его руку к губам, поцеловала костяшки пальцев и улыбнулась. – Но думаю, именно так хорошие воры избегают наказания и сохраняют все свои пальцы. Они проскальзывают в щели. Они находят тени. И разрабатывают новый план, когда предыдущий провалился.

Он смотрел на меня так, словно до сих пор не мог поверить в происходящее. Как близки мы были к тому, что никогда больше не увидимся.

– Сейчас мой единственный план – поцеловать жену. И уверен, что даже боги не смогут помешать этому. – Он наклонился вперед, и его рука скользнула мне за голову.

Раздался резкий стук в дверь, и послышался голос:

– Ужин, патри? Принести миски?

Возможно, боги не могли помешать нам, но суп и ждущая семья – да.

– Мы должны присоединиться ко всем, – сказала я.

– Ты уверена? Если не хочешь идти туда, я пойму. Мне известно, что случилось, Кази. Ты не должна…

– Рано или поздно должна встретиться с ними.

Джейс обнял меня, ведя к двери. Меня все еще трясло. Помимо того, что была отравлена, я не ела уже несколько дней, по крайней мере, насколько помнила. Когда мы вошли на кухню, в комнате стало тихо, и все головы повернулись к нам. Кто-то отложил ложку. Несколько человек стояли, словно не зная, что делать. В комнате оказалось полно народу, не только семья Джейса, но и другие люди, укрывшиеся в хранилище. Я растерялась. Больше не играла роль, не находилась среди них под каким-то предлогом. Я чувствовала себя голой. И не знала, кем быть.

– Продолжайте есть, – сказал Джейс, подводя меня к столу. Навстречу нам шагнул мужчина, один из конюхов. Он опустился на одно колено и поцеловал мою руку, но потом, похоже, слишком заволновался, чтобы что-то сказать, и поспешно ушел. Его место заняла женщина, которая вложила мне в руку грубо сплетенный амулет.

– Слышала, ты хорошо приложила этого дьявола. – Она энергично кивнула в знак одобрения, прежде чем другой человек шагнул вперед.

– Ты спасла патри и малышей. Мы у тебя в долгу. – Пока мы шли, остальные тоже выражали свои чувства. Джейс кивал и благодарил каждого. Я не знала, что делать. Я была Десяткой, девушкой, которая всегда оставалась в тени. Казалось опасным, что меня открыто признавали. Не успели мы занять свои места, как Вайрлин встала. Она притянула меня в свои крепкие объятия. Я впервые заметила выпуклость ее живота. Ребенок? Джейс забыл рассказать мне эту часть истории.

Она отстранилась и обхватила мое лицо ладонями, ее сапфировые глаза блестели.

– Моя дочь.

Это слово оборвало мои мысли, и я не смогла говорить.

Вайрлин, казалось, все понимала.

– Я не всегда была Белленджер, – прошептала она. – Поверь, потом станет легче.

Целительница обняла меня, но не раньше, чем ткнула в меня пальцем.

– Больше никаких собак, поняла? Дважды – это мой предел.

Я кивнула.

– Мой тоже, – ответила я. – Спасибо.

Наконец Джейс выдвинул для меня стул, и я села. Рен и Синове, казалось, изучали меня. Было ли это беспокойство или они чувствовали себя так же неуютно, как и я? В последний раз, когда мы сидели за одним столом с Белленджерами, мы подсыпали им в еду березовые крылья, чтобы усыпить.

Я уставилась на