Саллен махнул рукой, указывая на темный провал, левее которого приросла к стене покрытая мхом сдвижная дверь. Один из солдат схватил стоящий на песке фонарь, выбил огня. Начальник временного караула что-то докладывал полковнику, но Арвел его не слушал: махнув рукой солдату с фонарем, он шагнул в сырой полумрак.

Возле неширокого окна боковой стены стояли еще двое караульных: при виде незнакомого человека они схватились за ружья, но тут же расслабились, на лицах появились чуть виноватые улыбки.

– Где ящики? – спросил Хадден, глядя на длинную узкую лодку, занимающую почти весь сарай. Лодка лежала на дощатом полу килем вверх, и по виду ее становилось ясно: хозяева покинули эту развалюху не год и не два тому.

Один из солдат отошел от окна, взмахнул приглашающе рукой и обошел лодку с кормы. Арвел и Хонт, взявший фонарь, последовали за ним. В тесный угол между стеной и заплесневелым лодочным рулем свет из окна почти не проникал. Хонт поднял фонарь повыше, и Арвел разглядел четыре покрытых серой краской ящика с медными уголками и веревочными петлями вместо ручек. Солдат нагнулся, откинул крышку одного из них. В желтом свете фонаря тускло блеснула начищенная сталь: восемнадцать ружей в штатной укладке, с ремнями, пороховницами и коробочками для фитилей.

– Система Вандра, шесть линий и одинарный замок, – произнес Хонт. – В войска уже не поставляются, насколько я помню. Южные запасы?

– Да, из какого-то довоенного арсенала, – Арвел распахнул остальные ящики – там было все то же самое. – Кто бы стал отправлять сюда современные винтовки, по двадцать «орлов» каждая? Это же сумасшедствие. Оборванцы обойдутся и «фитилями». Вы здесь все осмотрели? – спросил он у солдата. – Углы прочесали?

– И под лодку залезали, – отозвался тот. – Ничего больше нет. А эти ящики под гнилыми сетями лежали, их тоже просто так не заметишь!.. Как их мальчишки нашли – ума не приложу!

– Раздобудь мне еще света, – попросил Арвел, задумчиво пристукивая каблуком по хлипкой доске пола, – и поживее. Мальчишки – они еще и не то найдут. Сами небось что-то тут прятали.

Он пошел вдоль стены, иногда останавливаясь и с силой стуча каблуком. Доски прогибались, едва не ломаясь, но звук был почти один и тот же.

– Вон та стена, – вдруг произнес за спиной Арвела Хонт. – Торцовая, да. Возле ворот…

Лавеллер почти подбежал к Хаддену, поднес фонарь к дубовой раме больших ворот, через которые в сарай затаскивали лодку, и указал на отошедшую в сторону доску:

– Ну-ка…

Арвел вытащил из кармана плаща грубую пушкарскую рукавицу. Сложив ее вдвое, он подцепил доску, потянул и резко выпрямился. Кр-рак! – доска пошла с трудом, но силой Хаддена боги не обидели.

– Гвозди-то новенькие… – хмыкнул он. – А?

Сзади замелькал свет – это спешил солдатик, посланный за вторым фонарем. Подбежав к воротам, он даже ойкнул от удивления.

– Ого…

– Вот тебе и «ого», – Хадден взял из его рук ружье, всунул приклад в образовавшуюся щель и без труда выломал сразу три соседние доски. – Свети давай сюда, только масло не разлей!

Арвел нетерпеливо зашарил руками под полом, потом, ругаясь, спустился вниз: яма доходила ему до пояса. Хонт присел на корточки, держа фонарь, а Арвел, продолжая сыпать проклятьями, передал ему один за другим три небольших тюка из просмоленной парусины. Лавеллер тотчас же достал нож.

Веревки полетели в сторону. Пока Арвел вылезал из ямы, Хонт аккуратно разрезал парусину, отмотал последний слой и недоуменно поднял голову.

– Что там такое? Что это? Солдат, да подними ж фонарь, чтоб тебя!

Хонт медленно вытащил на свет какую-то темную тряпку, развернул. Хадден потянул ткань вниз, она размоталась у него в руках, превратившись в длинную куртку тонкого сукна, синюю с обшитыми золотой нитью алыми отворотами.

– Мундир полевого секулятора, – выдохнул Хадден. – Недурная находка. А что там еще?

Под мундиром нашлась аккуратно сложенная синяя шляпа, штаны и бронзовый медальон на цепи, являющийся знаком различия секулятора первого ранга. В шляпе Арвел обнаружил коробочку из полированного дерева. Ножом Хонта он сломал замочек, откинул крышку и помотал восхищенно головой: в коробке лежали две печати, самые натуральные на вид: печати, позволяющие отправить в петлю почти любого человека…

– Вот это размах, – проговорил Хонт, сматывая вещи. – Вы представляете себе, что они могли со всем этим сотворить?

Через два часа сарай был перерыт полностью, сверху донизу, но больше найти не удалось ничего. Хадден понимал, что закладка эта, скорее всего, не единственная, однако как отыскать остальные в немаленьком городе, он не представлял совершенно. Даже если бы у него было три полка солдат, они не смогли бы прошерстить все заброшенные цеха, сараи и чердаки.

Комендант Саллен выглядел бледно. Он самолично взломал почти весь пол, залез в каждую щель на крыше, ободрал в кровь пальцы и теперь сидел на гнилой колоде, пыхтя трубкой и сипло проклиная каких-то святителей, не возжелавших послать ему удачу.

– Не пора ли нам где-нибудь пообедать? – спросил Арвел, когда солдаты погрузили в приехавшую из комендатуры телегу последний ящик с оружием. – Я, признаться, не ел с самого утра, а для моего желудка это очень плохо. Когда меня скрутит от голода, я начну ругаться почище вашего, господин полковник, и вам это вряд ли понравится!

– Обедать? – Саллен поднял на него удивленные глаза. – А, ну да. В трех кварталах отсюда есть таверна. Если, конечно, она вас устроит… Ехать в центр города мне сейчас не хочется. На нас будут показывать пальцем и шептаться в спину. Олс! – крикнул он одному из своих лейтенантов, рыжему юноше с острым кадыком. – Скажи Пату, чтобы снимал караул и вел людей в казарму. Сюда уже явно никто не сунется… ну, кроме мальчишек, конечно!

С этими словами он встал, потер спину и взялся за повод лошади, подведенной солдатом. Арвел вспрыгнул в седло. Уставшим он себя не чувствовал, но забывать о требовательном желудке не следовало.

К тому же ему хотелось побеседовать с комендантом без солдатских ушей.

Мундир королевского секулятора, найденный в яме, говорил о том, что в славный город Кафф явились люди очень не простые. Полевой секулятор мог прийти в комендатуру, показать свои бумаги и запросто арестовать Саллена вместе с его офицерами, а потом увезти их куда угодно. Точно таким же образом он мог поступить и с капитаном Филбером, лишив береговую артиллерию командования – кто станет разбираться, а главное, какой в этом смысл? Офицеры будут мертвы, и принимать решения – возможно, за считаные часы до боя – будет уже некому.

Сама по себе разработка такой операции требовала не только дерзости, а еще и изрядной фантазии, плюс, конечно же, знания реалий королевской армии, которая боялась полевых секуляторов сильнее любого противника. Арвел впервые ощутил присутствие врага, способного действовать настолько неожиданно для него. Это ощущение будоражило, заставляло щуриться, как при взгляде в прицел. Удара можно было ждать откуда угодно, и каким оружием он будет нанесен, не представлял никто.